– Я люблю тебя и хочу, чтобы ты принадлежала мне, только мне, – произнёс он, глядя на меня прямо и серьёзно. В его глазах всё так же плескались серебряные лужицы, словно отсветы лунного света на толком льду, и я поняла, что, пойдя на этот свет, я уже давно провалилась под лед, и мне не выбраться. Я тоже любила его так, что от этого было больно, и видела отзвуки этой боли в его глазах.

– И, – он помедлил, но, сглотнув, всё-таки продолжил, – я хочу, чтобы ты принадлежала мне, насколько это сейчас возможно. Если тебя это пугает, то останови меня сейчас, потом будет поздно,