– Н-на встречке! – в ужасе выдохнул Финард. – Мы врежемся!
– Не дрейфь! Это наоборот хорошо! Они нас пропустят! Не придется самим стрелку переводить!
На самом деле я уже понял по цветам сигнального столба, что ручной перевод заблокирован. Оставалось только одно.
– М-мы врежемся! Тормозите!
– Не врежемся! Диспетчер этого не допустит, если он хоть чего-то стоит в своей работе! – Я нарочно говорил это во включенную рацию.
– М-мы столкнемся и рухнем в воду!
– Затормозить все равно не успеем! Скорость слишком большая!
Локомотивная сигнализация залила весь салон кроваво-красным. Я захлебывался от горького дыма, задувавшего в кабину через разбитое окно. Финард зажмурился, сжавшись в комок на полу. Я продолжал смотреть на узор пересекающихся монорельсов, крича неведомому диспетчеру:
– Ну давай же!!!
Мы почти поцеловались с блокирующим путь составом, но резко вильнули влево, на межостровной мост.
– Спасибо тебе, кто бы ты ни был! – расхохотался я в рацию. – Ты только что спас не две жизни, а сотни несчастных стариков и больных деменцией детей! Благодаря тебе мы расскажем миру правду!
И наш подвижной состав помчался в утренние сумерки гудящей электрической молнией.