Память об ушедшей молодости вдохновляла мемуаристов в обоих лагерях, но побежденные чаще брались за перо. В отличие от победителей, они не считали свою нынешнюю жизнь закономерным следствием предыдущей, прошлое стало для них абсолютной ценностью, а не прологом чего-то большего. Прежняя жизнь воспринималась полностью завершенной, цельной, не имеющей продолжения и, значит, настоятельнее взывала к необходимости запечатлеть ее для современников и потомков.