Двое долго беседовали: сперва за кухонным столом, потом в креслах, при свете торшера. Березин, очевидно, суетился — пытался кормить гостя, угощал коньяком. А тот, второй, был абсолютно спокоен и твердо уверен в том, что делал. Его тусклый след не сохранил даже тени эмоций — чистая воля