За строками юридических формул действительно угадывается личность автора — дотошного, любознательного, властного, но при этом самокритичного и богобоязненного, искренне стремящегося исправить279 (даже «излечить» — Юстиниан порой употреблял соответствующий греческий глагол: θεραπεύω) «неустройства» юридической регламентации жизни.