— Так вот чем ты утешаешься, Эрленд, сидя на почетном месте моего отца. Ты ждешь, что твоих сыновей будет хранить его молитва, как их кормит его усадьба.
Эрленд побледнел.
— Что ты хочешь сказать, Кристин? Уж не то ли, что я недостоин сидеть на почетном месте Лавранса, сына Бьёргюльфа...
Жена беззвучно шевельнула губами. Эрленд вскочил:
— Если ты думаешь так, клянусь Богом, который слышит нас обоих: я никогда больше не сяду на это место... Отвечай, — повторил он, так как она безмолвствовала.
Медленная дрожь прошла по телу женщины.
— Тот... кто сидел здесь прежде тебя... был лучший хозяин, чем ты... — выговорила она наконец еле слышно.