– У меня в доме – все, все устроено на этакую порядочную ногу. Это ужасно противно – жить на порядочную ногу! Все расставлено и развешано раз навсегда, и все так приросло к месту, что даже землетрясение неспособно сдвинуть всех этих стульев, картин, этажерок… Они пустили корни и в пол и в душу моей жены… Они, деревянные и бездушные, вросли в нашу жизнь, и я сам не могу жить без их участия. Вы понимаете? От привычки ко всей этой деревянной дряни – сам деревенеешь. Привыкаешь к ней, заботишься о ней, чувствуешь к ней жалость, черт ее возьми! Она все растет и стесняет вас, она выталкивает воздух вон из комнаты, и вам нечем дышать. Теперь она – эта армия привычек – нарядилась к празднику, вымылась, вытерлась и – блестит. Противно блестит. Она смеется надо мной… Да! Она знает – когда-то у меня было ее всего три: койка, стул и стол. Был еще портрет Герцена… Теперь у меня сотня мебели… Она требует, чтобы на ней сидели люди, достойные ее цены… Ну, и ко мне являются сидеть на ней достаточные люди…