ПРИМЕР. Один из крупнейших российских банков с государственным участием заказал предынвестицинное налоговое исследование (дью дилидженс) российской финтех-компании перед тем, как принять решение о ее покупке. Сделке заранее радовались как продавцы — группа крутых ребят, создавших и успешно продававших высокотехнологичное решение для банков, — так и покупатель. Для собственников бизнеса успешная сделка с банком означала монетизацию средств, навыков, компетенций и титанических усилий, которые они вкладывали в компанию последние несколько лет. А банк мечтал сэкономить, сделав разработчика перспективного софта своим бизнес-подразделением.

Компания была абсолютно «белой», никакой налоговой оптимизации: собственники неукоснительно соблюдали требования действующего законодательства и наняли достаточно компетентного главного бухгалтера. Но налоговый дью дилидженс показал, что этого мало: как выяснилось, бухгалтер некорректно отразил операции нерутинного характера, связанные с выводом из бизнеса свободных денежных средств перед сделкой. Такие операции оказались за рамками его опыта и компетенций, а с внешним налоговым консультантом, к сожалению, не посоветовались. И когда консультанты в итоговом отчете доначислили резерв на налоговые риски, представители банка восприняли это крайне болезненно. Сделка не прошла инвестиционный комитет с первой попытки и была поставлена в список ожиданий.

Это не означало, что продать бизнес не получится: решающими факторами все же являются качественные характеристики продукта (софта) и финансовые показатели. Однако стало очевидно, что стоимость компании будет понижена: либо сумму налоговых рисков сразу вычтут из цены сделки, либо часть цены будет выплачена собственникам спустя некоторое время, когда истечет срок исковой давности по налоговым рискам (так называемое «отложенное вознаграждение»). И то, и другое бьет по карману собственников, которые, что особенно обидно, всеми силами стремились соответствовать налоговому законодательству.