Хотелось бы сделать некоторое отступление и рассказать немного об Озолине. «Любезный начальник станции», «милый Озолин» – так называли его Толстой и его друзья. Настоящее имя его Озолинь Иоганн-Александр, латыш, родился в Витебске в 1872 году в семье железнодорожника. Работать на железной дороге начал с 16 лет. Окончил железнодорожное училище в Саратове. Здесь и познакомился с будущей супругой. Сначала был просто телеграфистом, потом стал помощником начальника станции Ильинка, Саратов-Товарная, Козлов, затем поднялся до начальников станций Увек, Кочетовка, Елань, Сердобск. В конце 1908 года его назначили начальником станции Астапово. «Она представляла собой уникальный по целесообразности и красоте архитектурный комплекс железнодорожного зодчества конца XIX – начала XX века». В 1897 году Озолин обвенчался с латышкой Анной Асмус, у них родилось семеро детей. Четверо из них находились в доме, когда там оказался Толстой. Иван Иванович знал русский, латышский и немецкий языки. В его служебном доме была небольшая библиотека, в которой имелись произведения Льва Толстого. Их любили и часто читали. Озолин стал не просто человеком, который предоставил «последний приют» великому писателю, но и тем, кто взвалил на себя огромную ношу. Семь дней, что Лев Толстой находился в его доме, были для начальника станции очень непростыми. Со всех сторон на него давила власть – шпионы, жандармы, губернаторы. Все чего-то требовали, спрашивали. Толпы журналистов и любопытных осаждали Астапово. Всем хотелось знать: почему писатель ушел из дома, что за болезнь подкосила графа, что делают родные, как реагируют представители власти и духовенства.

Весь мир следил за происходящим. Не существовало иных событий, кроме этого. Человечество затаило дыхание, наблюдая за борьбой Толстого со смертью. Многие отказывались верить, что возможен печальный исход. Именно через Озолина узнавали подробности самочувствия писателя, о ситуации на станции, о родных Льва Николаевича. Иногда нервы Ивана Ивановича сдавали, он плакал и не мог заснуть, слыша, как стонет Толстой. «Нет, я не могу допустить, чтобы у меня в доме умер Лев Толстой».

Он сделал все, что было в его силах. Уже потом, после окончания всей истории, Озолин в доме, где писатель пребывал последние дни, создал музей и написал книгу.