мог ли я, трусливо исчезнув, оставить их незащищенными от злобного чудовища, которого я сам на них выпустил?

При этих мыслях из моих глаз текли горькие слезы, и я хотел, чтобы моя душа, наконец, успокоилась и я смог подарить своим родным и близким мир и счастье. Но, к сожалению, осуществлению этого препятствовали мучившие меня угрызения совести. Из-за меня произошли непоправимые несчастья, и я жил в постоянном страхе — как бы сотворенный мною монстр не совершил какого-нибудь злодеяния. У меня было смутное предчувствие того, что еще не все закончилось и что от него надо ждать еще какого-нибудь страшного преступления, перед ужасом которого поблекнет все совершенное им ранее. И мне было понятно, что опасность такая будет существовать, пока будет оставаться живым хотя бы одно дорогое мне существо. Невозможно представить себе отвращение и ненависть, которые я питал к этому дьяволу. Когда я о нем думал, у меня непроизвольно стискивались зубы и загорались ненавистью глаза, и я страстно желал отобрать у него жизнь, которую я так бездумно ему подарил. Когда я думал о его преступлениях и злобе, у меня возникала неодолимая жажда мести, и мне казалось, что я настиг бы его на высочайшем пике Анд и сбросил бы его оттуда в бездну. Я хотел снова с ним встретиться и обрушить на его голову всю свою ненависть, чтобы отомстить за Вильяма и Жюстину.