Всю следующую неделю я занимался улиточным неделанием. Отвращение к моллюскам не уменьшилось, но теперь я испытывал его искренне и во всей полноте. Это позволило легко расщепляться на наблюдающее и чувствующее «я» и входить в состояние вовлечённой непривязанности: меня по-прежнему тошнило от улиток, но мне было всё равно.