Время на острове, как давно уже было ясно, делилось не на часы и дни, а измерялось чередой годов. Любое дело, всякая затея для Робинзона могли исполниться и сегодня, и через год. И это для него уже было привычным. Поэтому обучение Пятницы, требовавшее неимоверного терпения, не тяготило Робинзона. Старательный юноша разучивал слова и навсегда, казалось, затверживал не только как они произносятся, но и к чему относятся тоже.