Ты всегда был для меня чудовищем. Точно таким же, как и мой родной отец, убивший мать в приступе гнева прямо у меня на глазах. Обвиняя ее в том, чего она ни за что бы не совершила. Он любил ее. Точнее, отец думал, что это любовь, но в моем понимании это было буйное помешательство, застилавшее ему глаза. Оно же и привело отца в тюрьму, а меня, раздавленную и уничтоженную, вне себя от горя, — в интернат. Впрочем, не думай об этом. Я пишу все это не для того, чтобы вызвать жалость или твое сочувствие. Сочувствие мне нужно в самую последнюю очередь, тем более от тебя.