енно, старик, я в восторге! Они там столько всего наснимали, что куда не наступишь, по-любому это место в каком-нибудь ф��льме было. И это круто, старина, серьёзно, невероятное впечатление. Помнишь тот фильм, где они сначала поцеловались, а потом забыли об этом? Ну вот, я на той скамейке посидел, представляешь?

Майкл говорил так быстро, что не будь нейросети, я бы ни слова не понял. Да и так не особо успевал за потоком его мыслей.

— Видимо, это была лучшая скамейка в твоей жизни?

— Ну, вроде того. Но вид там уже совсем не тот. Знаешь, когда видишь чёрный океан и высохшие деревья, сложно поверить, будто это то же, что и в фильме.

— Наверное, потому я старые фильмы и не люблю.

— Да-да, я эти слова через раз слышу. Ты, кстати, нашёл ту пластинку? Кажется, Магомаев, да?

— Как раз сегодня в одной антикварной лавке отрыл.

— А вот это я никак не пойму. Зачем тебе это старьё? В фонде культуры есть всё, и притом в отличном ка