— Сейчас это уже не такси...

Пассажир в годах разглядывал сиденье, ощупывал его, будто искал какой-то изъян.

Изъяна не находилось, отчего мне показалось странным его замечание.

— Вот в девяностых это были времена, — продолжал задумчиво дядечка, — Мы тогда стояли у Павелецкого!

Прозвучало это как будто стояли они под Курском и держали оборону: с нескрываемой гордостью.

— Никаких сотовых, ничего вот этого, всё строилось на человеческом общении, понимаешь?

Я понимал. Хорошо помню армии этих «таксидогороданедорого», которые облепляли гостей столицы, едва те ступят на перрон.

— Бывало, двести баксов в день срубали! Вы вот сейчас можете двести баксов в день? Нет? То-то же. Никакого уважения к профессии.

Бывают такие собеседники, которым не нужны твои реплики. Поток их сознания подвластен только земному притяжению, что заставляет мысли струиться вниз, по направлению к ливнёвым канализациям вечности. Это был как раз такой случай, так что мне не требовалось ни возражать, ни соглашаться.

— Сколько там натикало-то? Четыреста?! До Беговой четыреста?! Совсем охуели, что ли?!