Они смотрят вдвоем на дым, поднимающийся от горящих машин, – говорит Ричард, – и очень серьезно разговаривают о том, почему оба считают, что их сторона имеет право на полоску травы. Они чуть ли не дерутся. А потом Лео, он называет ее Лео, начинает смеяться, она говорит: как глупо выглядит отсюда сверху то, что происходит там внизу. Тогда он тоже начинает смеяться. И потом конец: они стоят вдвоем в конце дороги, на которой живут, и смотрят на соседей с обеих сторон, бросающих камни в дома напротив. Она запевает мелодию, а он играет другую мелодию, и потом обе мелодии сливаются и становятся одной.

И всего на минуту, – говорит Олда, – на одну невероятную минуту, когда мелодии соединяются и так красиво звучат одновременно, люди перестают бросать камни, поворачиваются, пристально смотрят на них и слушают.

А через долю секунды снова принимаются бросать камни в дома друг друга, – говорит Ричард. – И потом из толпы выходят родители и растаскивают детей по разные стороны дороги, на которой живут.

Виолончель лежит на бетоне со сгоревшими машинами и осколками кирпичей вокруг, – говорит Олда.