Впечатления
Урок домоводства у девочек в шестом классе.
Учительница говорит:
- Девочки, у нас сегодня очень сложная тема: выворачивание канта наизнанку.
Одна ученица тянет руку и спрашивает:
- Марьванна, это что же получается - звёздное небо внутри нас и нравственный закон над головой?
Некоторые книги пахнут. Они благоухают, источая аромат запылённой библиотеки, старых страниц, лёгкой ноты жасмина или полутени древних рукописей. «Виола» Артёма Соломонова – из их числа. Её дух – это сочетание тонкого запаха ночных фиалок, влажного воздуха Санкт-Петербурга и призрачного следа виолончельного смычка, который, едва прикоснувшись к сердцу, оставляет после себя горьковатую мелодию несбывшегося.
Структура и эстетика: роман в романе
Перед нами – два слоя повествования, две истории, отражённые друг в друге, как зыбкие зеркала. Томаш Салманский, молодой философ и писатель, терзаемый чувством неразделённой любви к виолончелистке Виоле, пишет свою книгу о царе Соломоне и бедной Шуламит. Но не замечает, что его литературная одержимость — не просто авторский эксперимент, а суть его собственной драмы. Это изысканная игра в «роман в романе», традиция, восходящая к Набокову, Уайльду и Борхесу.
На уровне формы автор тонко чувствует, как переплетаются реальность и текст, и сознательно создаёт книгу, в которой все события многозначны. Петербург у него – не просто город, а мифологический лабиринт, где бродят тени прошлого и таинственные фигуры из книг. Литература здесь – не фон, а живой персонаж.
Эстетика Петербурга как мифологического пространства
Санкт-Петербург в романе — не просто город, а символ, почти платоновская идея, растворённая в туманах, дождях и звуках виолончели. Он напоминает петербургский текст Серебряного века — сочетание гоголевской фантастики, набоковской поэтики и бродячих теней Достоевского.
«Стоит осенний Петербург, гордо сияя червонным золотом. Он всегда был и остаётся для меня чем-то непостижимым и вместе с тем необычайно значимым... Этот город не просто символ белых ночей и разводных мостов, как это представляется большинству, а именно та сердцевина – великая сокровищница европейской культуры...»
Город — это отражение души героя, пространство рефлексии, где история, искусство и личная драма сливаются в одно целое.
Виола как femme fragile и платоническая идея
Женский образ в романе — чистое воплощение эстетства. Виола — это не реальный человек, а идеал, архетип, призрак высокой любви. В ней есть черты китсовской Прекрасной Дамы, набоковской Лолиты, муз символистов и утончённых героинь модернистской литературы.
«Она выглядела совсем не так, как в день нашего знакомства или на концерте: бледное лицо, синяки под глазами, морщинки. Но, несмотря на это, её вид так же манил меня, он будто бы подчёркивал куда большую красоту... Красоту, которой не чужды страдания.»
В декадентской фантазии героя Виола овеяна трагическим флёром, её красота — в недосягаемости, в том, что её нельзя заполучить. В этом образе автор разворачивает перед читателем идею любви, невозможной по своей природе.
Музыка текста: ритм и изысканность слога
Текст истории ритмичен, насыщен аллитерациями и внутренними рифмами, создающими ощущение орнаментальности:
«Её сверкающие волнистые локоны струились по гладкой, как слоновая кость, шее и бархатным плечам. А какая у неё была фигурка, какие точёные ножки, принадлежавшие, как мне казалось, той самой Нелли, которую я когда-то осыпал пылкими поцелуями!»
Это похоже на поэтическую прозу Лоуренса или Фаулза — каждая фраза тянется, переливается, словно звук виолончели.
Эстетизация страдания и трагедии
Красота в романе — не в счастье, а в тоске. Это классическая романтическая идея: чем больше герой страдает, тем глубже его чувства, тем прекраснее его боль.
«И после этого чарующий туман рассеялся. Чёрт возьми, я решительно не знал, куда себя деть, мне хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть её с кем-то другим! А между тем одинокая роза в моей руке начала блекнуть и стремительно увядать.»
Книга как театр, как маскарад
В тексте чувствуется театральность, словно герои — актёры, разыгрывающие заранее прописанные роли. Они не ведут себя естественно, а говорят как персонажи пьесы или философского трактата. Это особый приём: автор создаёт мир, в котором чувства выражаются через возвышенные монологи.
«Вы, леди, сей под стать цене,
Nor would I love at lower rate.»
Томаш, цитирующий метафизическую поэзию Марвелла, подчёркивает искусственность своего романа: он скорее живёт в литературном мифе, чем в реальности.
Сильные стороны романа
- Эстетическая глубина и стиль. Автор тяготеет к романтической традиции XIX века, создавая текст, который можно не просто читать, а смаковать.
- Концепция «романа в романе». Переплетение повествований создаёт эффект двойственности.
- Литературная рефлексия. Отсылки к мировой классике — от Шекспира до Гумилёва — придают тексту дополнительную многослойность.
- Петербург как живой персонаж. Город превращается в мифологическое пространство, отражающее внутренний мир героя.
- Тема любви как метафизического поиска. Томаш влюблён не в Виолу, а в идею о ней, что превращает его страдания в экзистенциальную драму.
Слабые стороны романа
- Избыточная стилистика. Барочная изысканность иногда перегружает текст. Для читателей, предпочитающих динамичный сюжет, это может стать испытанием.
- Некоторая предсказуемость трагедии. Финал логичен, но не удивляет. С первых страниц очевидно, что история Томаша и Виолы закончится несчастьем.
- Отстранённость героев. Виола — проекция мужской тоски, а не самостоятельный персонаж.
- Темп и структура. Перепады между стремительным развитием событий и долгими размышлениями требуют терпения.
Роман— гимн декадентской красоте, интеллектуальному томлению и искусству как последней форме спасения. Это проза для тех, кто слышит музыку в словах, кто находит удовольствие в долгих описаниях дождливого Петербурга, в диалогах о Шекспире и в страданиях героя, которые неотличимы от произведения искусства. Страницы этой истории пахнут фиалками, дождем и чернилами. Но главное — она растворяется в памяти, как сон, который не успел стать явью.
Оценки роману
Язык: 9/10 — богатый, поэтичный, но местами перегруженный. Герои: 7/10 — глубоко прописаны, но порой слишком отстранённые. Эстетика: 10/10 — декадентская, музыкальная, утончённая. Сюжет: 7/10 — многослойный, но предсказуемый.
