🐸💔Не так страшен коммунизм, как деяния его фанатичных идолопоклонников и иродопоклонников (пламенный привет открывающим памятники Ивану Грозному и Сталину). Китайский беспросвет на пути к тому самому Светлому пути. Прикрываясь добром и светлыми идеалами, творилось великое зло (и снова эхо доносится по другую сторону Китайской стены, только теперь плодитесь и размножайтесь, лягушки). Оправдание необходимостью и принуждением: иногда на уровне выживания (или ты, или тебя), иногда ради партбилета и должности, иногда во имя коллективной ответственности. А иногда просто из-за жажды и кровожадности, по праву наглого, глупого и сильного. Покаяние и прощение? Не знаю, мне показалось, что самобичевание было завернуто в плотное ватное одеяло оправданий. Сложно и страшно.
Не люди, не личности, а мясо, винтики, болтики и прочие запасные детали. Вырезать, выкорчевать, истязать, запугивать, лишать, уничтожать.
Любопытный язык: китайский ритм, аллюзии, идиомы, культурные и исторические отсылки.
«…в истории смотрят на результат и не обращают внимания на то, какими средствами он был достигнут…»
Итого. Некомфортно. Познавательно. Рекомендую (первую часть 😎).
P.s. Книга состоит из двух частей. Вторая - та самая пьеса, о написании которой идет речь в первой части. Магический реализм - не мой жанр. Но аллюзии из биографической первой помогают понять. Здесь все болевые точки и струны вины резонируют, звенят и, на мой взгляд, часто дребезжат (мне было неприятно читать, ощущение психушки и психоделических снов, скорее, кошмаров). Гротескно и театрально (модернистский театр) прорабатываются травмы героев.
Pp.s. В 2023 Псковский драмтеатр с постановкой «Лягушки» по книге получил 8 номинаций «Золотой маски» и выиграл в двух («Лучший драматический спектакль большой формы» и «Лучшая мужская роль»).
🐸💔Не так страшен коммунизм, как деяния его фанатичных идолопоклонников и иродопоклонников (пламенный привет открывающим памятники Ивану Грозному и Сталину). Китайский беспросвет на пути к тому самому Светлому пути. Прикрываясь добром и светлыми идеалами, творилось великое зло (и снова эхо доносится по другую сторону Китайской стены, только теперь плодитесь и размножайтесь, лягушки). Оправдание необходимостью и принуждением: иногда на уровне выживания (или ты, или тебя), иногда ради партбилета и должности, иногда во имя коллективной ответственности. А иногда просто из-за жажды и кровожадности, по праву наглого, глупого и сильного. Покаяние и прощение? Не знаю, мне показалось, что самобичевание было завернуто в плотное ватное одеяло оправданий. Сложно и страшно.
Не люди, не личности, а мясо, винтики, болтики и прочие запасные детали. Вырезать, выкорчевать, истязать, запугивать, лишать, уничтожать.
Любопытный язык: китайский ритм, аллюзии, идиомы, культурные и исторические отсылки.
«…в истории смотрят на результат и не обращают внимания на то, какими средствами он был достигнут…»
Итого. Некомфортно. Познавательно. Рекомендую (первую часть 😎).
P.s. Книга состоит из двух частей. Вторая - та самая пьеса, о написании которой идет речь в первой части. Магический реализм - не мой жанр. Но аллюзии из биографической первой помогают понять. Здесь все болевые точки и струны вины резонируют, звенят и, на мой взгляд, часто дребезжат (мне было неприятно читать, ощущение психушки и психоделических снов, скорее, кошмаров). Гротескно и театрально (модернистский театр) прорабатываются травмы героев.
Pp.s. В 2023 Псковский драмтеатр с постановкой «Лягушки» по книге получил 8 номинаций «Золотой маски» и выиграл в двух («Лучший драматический спектакль большой формы» и «Лучшая мужская роль»).
Это первый опыт чтения китайской литературы, и я могу сказать, что литература Китая оооочень своеобразная. Невероятная смесь жестокости и поэтичности, кровавых сцен и мифических образов, тошнотворных моментов быта и восточной изысканности. Поднебесная переживает смутные времена: закат династии Цинь, народные восстания, интервенция европейцев, интриги чиновников. В центре сюжета - трагическая судьба оперного певца и народного героя, приговоренного к жестокой казни и описанной в мельчайших подробностях. Повествование вплетено в форму традиционной оперы маоцян. В общем, вам будет страшно, противно и красиво одновременно.
Это была непростая, но абсолютно завораживающая книга. Мо Янь пишет так, что время замедляется, а всё вокруг будто затягивается в густую атмосферу — смесь театра, истории и кошмара.
Роман выстроен как трагическая, кровавая опера, где повествование передаётся от одного персонажа к другому: Сунь Мэйнян — молодой женщине с непростой судьбой; её отцу Сунь Бину — актёру оперы маоцян и предводителю ихэтуаней; Чжао Цзя — её свёкору, палачу, который казнил сотни; Цянь Дину — умному, красивому начальнику уезда; и Чжао Сяоцзя — её мужу, немного дурачку и мяснику.
История сложная, насыщенная, полная символизма и перекличек с историей Китая. Здесь и темы сопротивления оккупации — через насилие, и через искусство, — и размышления о власти, наследии, традициях. В какой-то момент ты уже не понимаешь, где вымысел, а где страшная правда, и это только усиливает эффект.
Меня очень увлёк этот роман. Сложная композиция и оперная стилизация — невероятно красиво, хотя временами тяжеловато. Но в конце книги я по-настоящему восхитилась тем, как автор всё это свёл в единую, цельную и очень мощную историю. Я не литературовед и не могу объяснить, почему это так работает, но я точно знаю, что чувствовала — на каждой странице, в каждой сцене.
Особенно сильно зацепили описания казней. Казнь в этом романе — это не просто смерть, это какое-то извращённое, безжалостное искусство. Оно шокирует, пугает, вызывает почти отвращение… но ты не можешь отвернуться. Сначала мне это казалось дико странным и даже каким-то неправильным. А потом — я не знаю, что произошло, — восприятие изменилось. Не то чтобы это стало нравиться, нет. Но ты уже смотришь на всё это иначе. Как именно — объяснить трудно.
Мо Янь умеет писать так, что тебе неуютно. Тебе хочется закрыть книгу, но ты продолжаешь читать. Потому что равнодушным она точно не оставит. И именно это, пожалуй, и есть сила настоящей литературы.
Это был невообразимый опыт чтения.
Невероятная смесь жестокости и поэтичности, кровавая китайская история, щедро приправленная мифами, отсылками к классической литературе и присыпанная лепестками персика.
Мо Янь обращается к непростому времени: закату империи Цинь, восстанию ихэтуаней и колонизации Китая европейцами, которые жадно пытались оттяпать кусок китайского пирога, начиная с опиумных войн.
Повествование мастерски облечено в форму маоцян - народной оперы, распространенной на полуострове Шаньдун. И такая форма позволяет услышать все многоголосье людей, страдающих от бесконечных политических интриг, от удушающего конфуцианского уклада жизни, от взаимной, но невозможной любви.
Цыси и Юань Шикай под руки ведут страну в бездну гражданской войны. Маленький человек противостоит ударам судьбы. Палач творчески (а как иначе?) подходит к своей профессии и обставляет казни как театральное представление. А читатель, с замирающим сердцем, надеется на традиционное “долго и счастливо”.
Но это Китай. И душа народа, воплощенная в кошачьей опере, противостоит подобострастию, косности и лицемерию агонизирующей имперской власти, а смерть становится высказыванием и наивысшей точкой мастерства.
Занавес падает, герои растворяются в своем искусстве и истории, а я прихожу в себя: Inside my heart is breaking, my make-up may be flaking, but my smile, still, stays on?..
А весь мир, безусловно, - театр.
Эпопея. Главный герой не вызывает сочувствия, но его мать... пожалуй, именно она основа этой истории, вокруг неё происходят все события, вращается вся жизнь её детей.
Роман очень натуралистичен, не для чувствительных особ.
Очень много действующих лиц. Кажется, по этому параметру автор пытался переплюнуть "Сон в красном тереме". 😉
Читая "Лягушек", я столкнулась как минимум с двумя проблемами для восприятия текста. Во-первых, я поняла, что мне мало знаний, и исторический контекст про Китай второй половины XX века от меня ускользает. Надо читать что-то из публицистики про эпоху хунвейбинов, про культурную революцию. Наверное, я попробую, т.к. "Лягушки" меня заинтересовали в достаточной степени, чтобы мне захотелось глубже копнуть историю, чтобы разобраться в противоречиях той эпохи. Во-вторых, мне было сложно читать из-за скачков во времени и стилях повествования. Например, последнюю часть, которая представляет из себя именно пьесу, я читала, пролистывая. В началах других частей автор обращается в письмах к собеседнику, писателю-иностранцу, и это тоже сбивало меня с ритма. Я бы предпочла рассказ "от" и "до", от третьего лица, без флэшфорвардов и смены стиля. Потому что и так много информации, мне эти литературные приемы просто мешали сосредоточиться.
Книгу считаю очень актуальной, в том числе для россиян. И всех прочих, кто сейчас находится в таком обществе, где проходят перемены до основания всех устоев. Где нет гарантий и четкого понимания, что ждет в будущем, когда не дают причем жить так, как люди привыкли.
Тема деторождения будет триггером для всех тех, кто чистосердечно не закрыл для себя этот вопрос. Если вы не имеете детей, но хотите. Если вы сожалеете о каких-то решениях. Если детей у вас меньше, чем вы хотели бы родить. Будет больно читать.
Основная мысль после прочтения - инстинкт размножения все же существует. Да, человек отличается от котов, которые в марте спариваются на улице. У котов нет дома, еды, будущего, но они обзаводятся потомством. Люди крутят у виска и думают, мы не такие. И есть идеологии, которые утверждают, что нет материнского инстинкта, нет инстинкта размножения, это все, дескать, навязано культурой. Навязано, потому что выгодно кому-то. Но вот книга про то, что людям навязывают решение партии родить одного ребенка, максимум двух (не всем разрешено больше одного). Оказывается, люди протестуют, готовы рисковать жизнью, накоплениями, должностями, но пробовать родить еще.
Интересная тема про то, что есть высшая справедливость, когда для блага общества могут происходить многие мелкие (и не очень) притеснения и несправедливости в адрес простых людей. Чтобы общество в целом жило лучше. Пусть не прямо сейчас, но в перспективе. Ничего не напоминает?
Книга о том, что все циклично. То, что вчера было нельзя, сегодня допустимо, а завтра это со всех требуют. И так не только с продолжением рода. Вчера сносили храмы, сегодня отбирают дворцы культуры под храмы. Вчера могли посадить за контакт с иностранцами, сегодня ведут переговоры об иностранных инвестициях. Вокруг постоянные перемены, и, к сожалению, но это неизбежно, они ударят в первую очередь по самым оголтелым сторонникам режима. Революции всегда претворяют в жизнь чьими-то руками, и их носители (рук) первыми попадают под раздачу. О чем раскаивается убежденная, идейная коммунистка? Читайте, узнаете.
Большая книга, много тем, много боли.
Читать только из академического интереса