Когда Рахманинов прибыл в Америку, один музыкальный критик удивленно спросил:
— Почему маэстро так скромно одевается? Вы не любите моду?
— Меня все равно здесь никто не знает, — ответил Рахманинов.
Со временем композитор ничуть не изменил своих привычек.
И тот же критик через несколько лет снова спрашивает:
— Маэстро, ваши материальные обстоятельства значительно изменились к лучшему, но лучше одеваться вы не стали.
— Зачем? Ведь меня и так все знают, — пожал плечами Рахманинов.
На скандальных балах парижских художников Монмартра в середине XIX века дамы обычно щеголяли полным отсутствием костюма. Считалось естественным, чтобы красивая грудь и красивые ноги не скрывались. Бывали и случаи, когда особо красивые дамы появлялись совсем обнаженными. Впрочем, совершенно голыми они себя отнюдь не считали, «этого бы они постыдились».
На одном из процессов, вызванном таким балом, одна дама серьезнейшим образом заявила:
— Я была вовсе не голой, так как повыше правого колена на мне была кокетливая лента шириной в три сантиметра, а на пальцах ноги — золотые кольца. Можно ли при таких условиях говорить о наготе?
Другой придворный этикет диктовал: декольтированная дама не могла появиться на вечере с обнаженной шеей без драгоценностей. Это считалось дурным тоном.
