
Цитаты из книги автора Фашисты
Вольский швырнул ей поводок.
— Одевай.
— Одевай? — сказала она. — Правильно — «надевай». Коля, ты же филолог. Что с тобой?
— Закрой рот, дура, и одевай.
— Одевай.
— Одевай? — сказала она. — Правильно — «надевай». Коля, ты же филолог. Что с тобой?
— Закрой рот, дура, и одевай.
Восторг был такой, что хотелось выбежать из собственного тела.
пятницу поведу Павлика в клинику, показывать его фимоз.
— Фимоз, фимоз, — пробормотал Шуйский.
— Фимоз, фимоз, — пробормотал Шуйский.
Людмила посмотрела на него.
— Любимый фильм? «Вечное сияние чистого разума»
— Любимый фильм? «Вечное сияние чистого разума»
Это плохая конфета, — сказала Наташа. — Её нельзя кушать.
— Почему?
— Бабушка носила её в попе.
— Почему?
— Бабушка носила её в попе.
Я лежу.
— Ой, тогда лежи. А почему ты лежишь? Тебе плохо?
— Нет, мне хорошо. Я поела и смотрю «Мужское и женское». Гордон обозвал гостя гнидой и пообещал оторвать ему яйца. Как ты считаешь, это нормально
— Ой, тогда лежи. А почему ты лежишь? Тебе плохо?
— Нет, мне хорошо. Я поела и смотрю «Мужское и женское». Гордон обозвал гостя гнидой и пообещал оторвать ему яйца. Как ты считаешь, это нормально
Доченька, всё просто, открываешь окно, делаешь шаг. И конец обидам, страданиям и боли
отдирал с большого пальца заусенец, но тот не отрывался, только вытягивался, удлинялся, как струна, и распарывал кожу. В конце концов он его выдрал вместе с ногтём и осмотрел обезображенный палец. На месте ногтя Селиванов увидел маленькую свастику. Стало страшно, что на него заведут дело и посадят в тюрьму