Если бы мужчины рожали по воле Божьей, они бы не были такими эгоистами.
Судья Аркадио, провожая его взглядом, подумал, что жизнь – всего лишь непрерывная цепь чудесных избавлений от гибели.
Роберто выключил вентилятор, весь дом уже проснулся и наполнился женскими голосами и птичьим щебетом, напоминавшим звуки флейты.
Еще одна зима кончалась, но ее тихие, крадущиеся шаги оставляли глубокий след в его памяти.
Парикмахер толчком наклонил его голову вперед и молча продолжал стричь. Временами он лязгал над головой клиента ножницами от избытка мастерства.
он пошел на почту купить лист гербовой бумаги.
Он уже возвращался с ним в лавку, чтобы написать прошение, когда понял: в городке что-то произошло. Вдалеке раздались крики. Он спросил у пробегавших мимо мальчишек, что случилось, и они не останавливаясь ему ответили. Тогда он вернулся на почту и отдал гербовую бумагу назад.
– Вопрос душевного состояния, – сказал сеньор Бенхамин. – Просто о жаре не надо думать, вот и все.
После молитвы он сел в плетеную качалку и за печальными размышлениями не заметил, как пробило девять раз и замолчал громкоговоритель кино, оставив вместо себя кваканье одинокой лягушки.
Было похоже, что судья Аркадио его не слышит. Алькальд увидел, как он с закрытыми глазами ищет у стойки табурет, и дал ему таблетку от головной боли.
