хороших условиях у них высокая продолжительность жизни. Кашалоты могут жить до семидесяти лет. Самки достигают половой зрелости только к девяти годам, беременность длится более года. Потомство они приносят один раз в три-пять лет. Промышленные
С 1950-х годов популяции диких животных в целом сократились вдвое. Пересматривая свои ранние фильмы, я понимаю, что, несмотря на ощущение того, что мы находимся в дикой природе, в девственном, нетронутом цивилизацией мире, это всего лишь иллюзия. Все эти леса, равнины и моря уже тогда начали опустошаться, и многие из крупных животных были редкостью. Смещение базовой линии исказило наше представление обо всей жизни на Земле. Мы забыли, что когда-то у нас были леса умеренного пояса, настолько дремучие, что пройти через них приходилось только за нескольких суток, если не недель; имелись стада бизонов, мимо которых можно было ехать четыре часа кряду, и стаи птиц такие большие и плотные, что, взмывая в небо, они затмевали солнце. И все это было нормой всего-то несколько поколений назад. Этого больше нет. Мы привыкли к истощенной планете.
Семьдесят процентов массы всей птицы на планете одомашнены. Подавляющее большинство из них – куры. В глобальном масштабе мы поедаем ежегодно 50 миллиардов штук. В каждый конкретный момент на свете живет 23 миллиарда кур. Большинство из них питаются кормом на основе сои, выращенной на месте уничтоженных лесов. Еще более поразительно то, что 96 процентов массы всех млекопитающих Земли приходится на нас самих и на животных, которых мы выращиваем и едим. Наша собственная масса составляет немногим более трети. На домашних животных, в основном коров, свиней и овец, приходится чуть более 60 процентов. Доля всех остальных диких животных – от мышей до слонов и китов – составляет всего четыре процента
В настоящее время под сельскохозяйственные нужды используется половина всех плодородных земель планеты. Наши злоупотребления очевидны. Мы перегружаем земли неподходящими сортами культур, засыпаем нитратами и фосфатами, заливаем пестицидами так, что гибнут все почвенные беспозвоночные, обеспечивающие жизнь земле. Многие почвы уже лишились своих верхних слоев и из богатых экосистем, полных грибов, червей, специальных бактерий и множества других микроскопических организмов, все больше превращаются в твердую, стерильную и мертвую поверхность.
Леса становятся сильно раздробленными. Их разделяют дороги, фермы и плантации. В 70 процентах из них от края до края зеленой растительности – не более километра. Девственных лесов осталось мало.
За последние тридцать лет количество насекомых в глобальном масштабе сократилось на четверть.
В настоящее время мы ежегодно вырубаем более пятнадцати миллиардов деревьев. Влажные тропические леса по всему миру уже сократились наполовину. Главный стимул для продолжения вырубки лесов, вдвое превышающий по эффективности три других стимула, вместе взятых, – мясное производство.
один пляж планеты не свободен от нашего мусора.
Пресноводным системам опасность угрожает не меньше, чем морским. Мы прервали естественное течение почти всех относительно крупных рек в мире, поставив более пятидесяти тысяч плотин. Плотины влияют на изменение температуры воды, кардинально меняя время миграции рыб и периода их размножения.
Мы не только используем реки как место свалки нашего мусора – мы душим их удобрениями, пестицидами и промышленными химическими отходами, которые вываливаем в землю. Многие реки сейчас – самые загрязненные компоненты окружающей среды, какие только можно найти на планете.
Мы берем из рек воду для орошения наших полей и сократили уровень воды в них настолько, что в определенные периоды года некоторые реки просто не дотекают до моря.
Мы ведем строительство в поймах и устьях рек, осушили заболоченные территории до такой степени, что их сейчас стало вдвое меньше по сравнению с тем временем, когда я родился.
Наше наступление на пресноводные системы сокращает численность обитающих в них животных и растений более жестоко, чем в любой другой среде обитания. В глобальном масштабе размер популяций животных в этой среде сократился более чем на 80 процентов.
Каждый год мы извлекаем из океана более восьмидесяти миллионов тонн морепродуктов и сократили 30 процентов видов рыб до критического уровня[20]. Выловлена почти вся крупная океанская рыба.
Мы потеряли почти половину мировых мелководных кораллов; серьезное обесцвечивание происходит почти каждый год.
Освоение береговой линии и создание ферм морепродуктов привело к сокращению площади мангровых болот и подводных морских лугов более чем на 30 процентов.
Наши пластиковые отходы встречаются по всему океану, от поверхностных вод до самых глубоких расщелин. 1,8 триллиона пластиковых фрагментов в виде чудовищного мусорного пятна дрейфует в настоящее время в северной части Тихого океана, где течения создают циркуляцию поверхностных вод. В других частях океана сформировалось еще четыре подобных вихря пластикового мусора.
Пластик попадает в океанические пищевые цепочки. У 90 процентов морских птиц в желудках можно найти фрагменты пластика.
Наше влияние стало поистине глобальным. Мы атакуем нашу планету вслепую, и это уже ведет к изменению фундаментальных основ живой природы. Вот состояние нашей планеты на 2020 год
Сегодня в морях стало меньше рыбы. Мы этого не осознаем из-за явления, которое называется синдромом смещения базовых линий. Каждое поколение определяет норму на собственном опыте. Мы предполагаем, что может дать нам океан, судя по популяциям рыб, известных нам на сегодня, не представляя, как выглядели эти популяции раньше. Мы ждем от океана все меньше и меньше, потому что не знаем на собственном опыте, какие богатства он когда-то предоставлял и на что способен в будущем.
