Костюм на личностном и политическом уровнях связывает тело с современной ситуацией. Поэтому он дает возможность отвергать слепое следование господствующей идеологии. Так, Эллен Терри своим сценическим и публичным образом, созданным с помощью костюма и одежды, внесла вклад в эмансипацию женщин
Мисс Лала в цирке Фернандо»
Мелиссе Тримингэм, с 2012 года принимавшей участие в этом проекте. Многочисленные беседы с ней об истории костюма неизменно оставались для меня источником ценных мыслей. Она читала черновые варианты отдельных глав, и ее точные вопросы одновременно ставили передо мной новые задачи и вдохновляли на поиск решений. Она написала для книги замечательную пятую главу, в которой рассматривает костюмы эпохи модерна с точки зрения современных исследований эмпатии, и этот текст — образец блестящего анализа театрального дела сквозь призму истории костюма.
взяла на себя издание научного журнала Studies in Costume and Performance («Исследования в области костюма и исполнительских искусств»)
Софии Пантуваки, которая временно
Общество британских художников по костюмам, организовавшее в 2002–2005 годах показ в разных городах проекта «Костюмы для сцены» (Designs for the Performer), с которого началось исследование, легшее в основу этой книги. Его финансировал Совет по гумани
Грир Кроули, редактору журнала The Blue Pages, который выпускает Общество британских художников по костюмам
Ненавижу слово „постановка“. Это церемония, ритуал — зритель должен выходить из театра более человечным, чем он был, когда пришел» (Dickson 2012)
функции ритуального костюма со временем изменились — обрядовую составляющую вытеснила повествовательная, хотя костюм при этом сохранил двойственность своей изначальной гибридной природы, которая составляла суть производимого им эффекта, и способность к метаморфозам. В таком качестве он фигурирует в более сложном определении ритуала. В работе «Перечитывая Виктора Тёрнера: ритуал как фактор социальных изменений» (Victor Turner Revisited: Ritual as Social Change) Бобби Александр утверждает, что ритуал «осуществляется в двойственной обстановке, символически преображающей повседневную действительность», в условиях, способных «стимулировать вполне конкретные изменения в обычной жизни», а затем и в обществе (Alexander 1991: 4).
Эти первые костюмы в жизни сообщества наделялись особым статусом, так как являлись проводниками пороговых состояний и давали возможность сделать шаг к тому, что должно было открыться за «порогом». Шаман (в ритуале выступавший от лица группы), костюм которого придавал ему облик одновременно животного и человека, мог прикоснуться к инобытию, выходящему за рамки повседневности, и преодолевал ограниченность человеческого тела, имитируя охоту на намеченную добычу, поимка которой была необходима для жизни сообщества.
