ему вслед с восхищением:
– Какое доброе сердце у ребенка!
А наш ребенок в тот же вечер (это как раз накануне нашего отлета произошло) такое натворил!..
Подходит ко мне и сообщает:
– Дим, а каникулы-то кончаются. Скоро настанут скучные трудовые будни.
– Ну и что? – не понял я, к чему он клонит.
– Что-что? Мы за все каникулы так ни разу с большой горки на снегокате не покатались. Обидно.
– Ну и что? – опять не понял я. Не догадываясь о его коварном замысле. – У нас же его нет. Мама говорит: нам денег и так еле-еле на косметику хватает.
– Да? – он на секунду задумался. – Ладно. – Еще чуть подумал и попросил: – Дай мне твои фломастеры. А то я свои уже все изрисовал.
И он закрылся в папином кабинете. А через час потребовал ножницы. А через полчаса оделся и куда-то, весь такой загадочный, исчез.
А еще через полчаса вернулся. Да не один. Вместе с ним пришел какой-то приятный молодой человек. Одной рукой он держал Алешку за капюшон куртки, а в другой держал пачку сторублевок.
Молодой человек оказался продавцом из спортивного магазина. И он как-то смущенно спросил папу, который в это время как раз пришел с работы:
– Это ваш мальчик? Он очень способный. Ему обязательно надо учиться. – И показал нам пачку денег. – Вот!
– Чему учиться? – испуганно спросил папа. – Деньги красть?
– Рисовать!
Мы пригляделись и ахнули все вместе. Этот «наш способный мальчик» за какой-то час времени обычными фломастерами нарисовал целую пачку денег. Чтобы на них снегокат купить.
Деньги были очень похожи на настоящие. Только криво обрезанные и белые с изнанки – поленился способный юноша.
Зато папа не поленился. Такого скандала у нас еще не было.
Папа кричал, хватался за голову, размахивал руками и бегал по комнате. А мама бегала за ним с валерьянкой и стаканом с водой.
Наконец он успокоился и остановился:
– Ты все понял, Алексей?
Алешка послушно кивнул:
– Понял. Надо было с двух сторон раскрашивать.
И все началось сначала: бег по комнате, хватание за голову и воздымание рук к потолку…
И тут, лежа без сна и вспоминая всякие эпизоды из нашей семейной жизни, я понял, что мы не пропадем. Выберемся из этого бандитского гнезда. Особенно если Лешка что-нибудь придумает. Нужно только немного сдерживать его инициативу и взять руководство нашей борьбой за свободу в свои руки. С тем я и заснул. Под отчаянный храп Алехина и густой басистый лай Лорда за окном.
Из-за всяких животных Алешка постоянно с кем-нибудь воюет. Даже с нашими родителями. Мама однажды прогнала с подоконника голубей, которые там гадили, а Лешка ей строгое замечание сделал:
– Птиц нужно беречь. Ведь они тоже наши четвероногие друзья.
И с папой он один раз здорово поссорился. Из-за таракана. Папа их боится и ненавидит. И вот на кухне выполз из-под плиты таракан. Папа тут же тапочку снял и хотел его прихлопнуть, а Алешка как заорет на него:
– Ты что! Тебе его не жалко? Он в тысячу раз меньше тебя! Крошку хлеба для него пожалел, да? А его, может, за плитой голодные детки ждут!
– Да я этих голодных деток… – Папа даже дар речи потерял. – Да я их… Да они у меня…
Алешка встал из-за стола и строго сказал:
– Стыдно, молодой человек! – он эту фразу, наверное, где-нибудь в очереди услышал. И запомнил на всякий случай. Вот она и пригодилась.
Папа так и остался с открытым ртом. И так и пошел в кабинет – в тапочке на одной ноге и с другой тапочкой в руке.
А мама сказала ему вслед с восхищением:
– Какое доброе сердце у ребенка!
А наш ребенок в тот же вечер (это как раз накануне нашего отлета произошло) такое натворил!..
Подходит ко мне и сообщает:
– Дим, а каникулы-то кончаются. Скоро настанут скучные трудовые будни.
– Ну и что? – не понял я, к чему он клонит.
«Деморос я харашо учус на двойки и разбил мамену чашьку пришли за ето настаячий паравос с систерными»
