Он был счастлив с ней до беспамятства. Но на свете еще столько всего, всякого…
Волшебные часы. Они останавливают время. Пару недель назад он ни о чем другом и думать не мог. Говорящее зеркальце. Хрустальный башмачок. Самопрялка, прядущая золотую нить из воздуха… В этом мире всегда найдется что разыскивать.
Однако чувство страха всегда ему нравилось. Оно манило в темные закоулки, за запретные двери, а главное — подальше от самого себя. Даже тоску по отцу оно способно заглушить.
ЗЕРКАЛО ОТКРОЕТСЯ ЛИШЬ ТОМУ, КТО СЕБЯ НЕ ВИДИТ.
Дюжина карет, четыре десятка солдат. Одна фея, охраняющая своего возлюбленного. Принцесса, повенчанная среди трупов. И король, поверивший своей врагине и обманутый ею.
Когда невеста выходила из собора, ее платье было усыпано цветами. Пятна гоильской крови фея превратила в белые розы, пятна человеческой – в алые. На мундире жениха те же пятна обернулись рубинами и лунным камнем, так что толпа ревела от восторга. Может, кто и удивился, почему это за молодыми вышло так мало гостей. Может, кто и заметил неприкрытый ужас на чьих-то лицах. Но видимо, шум уличной толпы перекрыл хлопки выстрелов в соборе, а мертвые молчали, так что король гоилов вместе со своей молодой женой людской породы торжественно сел в золотую карету, в которой уезжала со свадьбы еще прабабка невесты.
– В чем дело? – спросил Кмен, подходя к ней с саблей в руках. – Вы всего-навсего попытались меня убить. Это что-то меняет в нашем соглашении?
Он оглянулся на принцессу, что все еще стояла внизу, у подножия алтаря.
– Нет, – заикаясь, выдавила та вместо матери. – Ничего не меняет. Но цена все та же: мир.
Когда-то давным-давно жила-была королева, и проиграла она войну. Но у нее была дочь…
Она оттолкнула его, вскинула руки, пытаясь отринуть от себя смертоносные руны. Но ее пальцы уже превратились в ветки, а ноги пустили корни. В волосах зашуршала листва, кожа сделалась корой, а ее вскрик прозвучал то ли стоном, то ли порывом ветра в кроне раскидистой ивы.
– Красивое имя, – сказал Джекоб, раздвигая плакучие ветви и подходя к самому стволу. – Даже жалко, что произносить его можно только в вашем царстве. Любовнику своему ты его никогда не называла?
Ива заскрипела, и ствол ее склонился к воде, словно оплакивая свое отражение.
– Ты наградила моего брата кожей из камня. Я дарю тебе кожу из коры. По-моему, вполне честная сделка, разве нет?
Он похитил у короля его дракона, однако даже это не помогло ему вернуть брата.
