Потому что у твоего отца есть отцовский инстинкт. Ты знаешь, что это такое?
– Знаю. А у дедушки есть дедушкин инстинкт, а у мамы – мамин. И все эти инстинкты говорят им о том, чтобы я тепло одевалась и не забывала взять плащ, если идет дождь.
– Не думай, что я такой наивный, Алиса, – сказал он, отсмеявшись. – Я знаю, когда меня боятся, а когда рады меня видеть. И поэтому я всегда сначала стучусь в дверь и спрашиваю: «Здесь маленьких детей и слабонервных женщин нет?» Если мне отвечают, что нет, тогда я вхожу и говорю, что я знаменитый археолог Громозека с Чумароза. Теперь ты довольна?
– Сейчас Петров находится сто один год назад, в те дни, когда эпидемия уже началась, но люди на Колеиде были еще живы.
Археолог мурлыкал что-то себе под нос и пришивал хвост. Алиса могла бы ему помочь – она лучше умела обращаться с иголкой и ниткой, чем Рррр, – но не стала предлагать свои услуги, так как каждый сам пришивает себе хвост, не так ли?
Просто он никогда не перестает обо мне заботиться.
В истории остается только главное, – сказал Громозека. – А детали могут и не сохраниться в памяти людей
Бывает же так – уж если повезет, то везет как следует.
Потому что у твоего отца есть отцовский инстинкт. Ты знаешь, что это такое?
– Знаю. А у дедушки есть дедушкин инстинкт, а у мамы – мамин. И все эти инстинкты говорят им о том, чтобы я тепло одевалась и не забывала взять плащ, если идет дождь.
– Спасибо, – сказала Алиса. – А что нового?
– Нового очень много, – сообщил маленький археолог. – И если ты съешь тарелку супа, я тебе кое-что расскажу. А если ты съешь и второе, я тебе расскажу почти все.
– Тогда я съем компот, и вы расскажете мне самое главное, – согласилась Алиса.
Машины не ошибаются, – сказал археолог и побежал по траве к городу
