Памяти ушедших — живущих в памяти
эпоха модерна началась с того, что в Европу привезли из Америки орхидею и из Японии — хризантему
Редкое произведение ар-нуво, будь то роман, повесть или пьеса, обходилось без описания интерье-ра, преображенного флористическими фантазиями. Портрет персонажа, его психологическую характеристику, социальный статус и даже мировоззрение стало возможно изображать через ботанические пристрастия. Скажи мне, какие цветы в твоем жилище, и я скажу тебе, кто ты
высота кабин первых автомобилей диктовалась размером украшений на женских шляпах
passio, что значит «страдание», или по-славянски «страсть
Сухой профессионализм ботаника и простой здравый смысл садовода-практика в конце концов заставляют усомниться в целесообразности создания садов Семирамиды в родном городе. Однако в России, как всегда, сначала попытались сделать сомнительное дело, а только потом стали обсуждать, почему оно провалилось
. Кернер фон Марилаун. Жизнь растений. С библиографическим указателем и оригинальными дополнениями А. Генкеля и В. Траншеля. СПб., 1900. Т. 2: История растений. Глава «Растение как вдохновитель
Изящное садоводство и художественные сады»
Эта затея будоражила воображение обывателя недолго, всего два или три лета, и только в Петербурге. В середине девяностых годов ХIХ века на крыши мно-гоэтажных домов столичные жители потащили кадки с пальмами. Домовладельцы, потрясенные сообщениями русских газет о чудесах строительства в Америке, решили ни в чем не отставать от прогрессивных веяний времени. Санкт-Петербург все же не Венеция, но зато чем же не Чикаго, — и на радостях утешились очередным прожектом. И впрямь столица Российской империи располагалась на той же широте, что и некоторые крупные города североамериканских штатов, «где климат, во всяком случае, не итальянский, а кровли многих высотных домов служат для устройства садов».
