Томми был пьян в накат! До той стадии, когда на ногах еще стоишь, но собутыльника уже искать не надо – посуда разговаривает.
Ну, вообще-то ребенку нужны няньки, кормилицы – и где я их могу взять?
При дворе?
Увольте. Лучше уж в борделе. Там женщины порядочнее.
Жестоко?
Я – полудемон, а не светская дамочка.
Зрелище – убиться люстрой!
С тем же успехом они могли бы у меня искать хвост – когда я в обличье человека. Сколько ни ищи, а все… попа попадается.
Люди так уверены, что я боюсь всей этой святой символики, что не стоит их разочаровывать. Такое разочарование должно быть самым главным и последним в их жизни. Ага, в том самом смысле. Потом уже разочарований не будет. Только похороны.
Да не бледнейте вы так. Я же теоретически.
Хорошо, когда есть друзья. И еще лучше, когда друзья — умные.
Стою, молчу. Он стоит, меня разглядывает. Марта ни стоять, ни молчать не стала. Сделала шаг вперед – и говорит:
– Хватит тут яйцами трясти. Уменьшайся. Шею ломит на тебя глядеть!
И тут он расхохотался. Башня ощутимо вздрогнула, Марта поежилась, а я вдруг… почувствовал гордость? Мне понравилось, что вот эта сила, эта мощь – мой отец. И захотелось быть таким же страшным и грозным.
Помни, Алекс, любой маленький человек становится сильным, когда за ним есть кто-то большой. И неважно, что помощь этого большого может быть вообще не нужна.
Говорят, нет хуже дурака, чем дурак с инициативой.
