Обычный оранжевый кожаный ремешок, не очень-то подходящий к вытертым джинсам.
Вот тогда-то и строятся сторожевые башни – каменные иглы, воткнувшиеся в небо, пытающиеся доказать, что и в военной крепости может быть кружевная хрупкость средневековых дворцов. Наверное, даже войне хочется казаться красивой. Даже смерти неприятно ходить в драном саване и с тупой косой…
Постарайтесь договариваться мирным путем. А то мы пытаемся делать добро жестокостью. А это невозможно…
Странно, чем человек умнее, тем труднее ему прийти к какому-то решению.
Странно, волны, такие страшные на вид, оказались вполне подвластными.
Трудный путь к цели выбираешь лишь тогда, когда легкий кажется оскорблением мечты. Или когда сам путь важнее результата. Хочется верить, что мной двигало первое.
Данька, Настоящий свет – это вовсе не добрый волшебник, или бог, или что-нибудь такое, разумное. Это просто одна из трех сил.
– Из трех? – Почему-то я удивился именно этому.
– Ну да. Свет, Тьма и Сумрак…
А у нас мало что оказалось им нужным. Пшеница, фрукты, мечи – все это их не интересовало. Мы жили просто, а нам так хотелось жить красиво.
на меня – показалось, что Ада сейчас двинет мне по морде и уйдет… А я брошусь вслед, захлебываясь в оправданиях, в пьяной вере, что все-таки нашел ее, девчонку из детского сна, из первой любви…
Ада расстегнула пуговицу на шортах, с треском развела молнию. Стоптала шорты, оставшись в кружевных белых трусиках.
– Дальше! – сползая с подоконника, велел я. – И блузку
Я не обижаюсь.
Она пошла дальше, а я плелся следом, злясь
