Глава XVII
Глупость, влюбляющая Женщин в Мужчин.
Но так как мужчины, рождённые для мирских дел, имеют проблески разума в некотором смысле в гораздо большей степени, чем остальные, по элементарной причине, что им выпала необходимость как можно лучше управлять окружающими, даже в этом, так же как и в других вещах, они призывают меня к совету, и я даю им такие советы, какие достойны меня, а именно, чтобы они взяли себе жен — глупую вещичку, Боже мой, тупую, но распутную и приятную во всём, таким образом, чтобы грубость мужского характера была приправлена и подслащена женской глупостью. Ибо Платон, по-видимому, сомневавшийся в том, к какому роду отнести женщину, а именно к разумным существам или к животным, не имел в виду ничего иного, кроме как показать очевидную глупость этого пола. Потому что если какой-то из них придёт в голову казаться вдвое мудрее всех остальных, то что ей остаётся делать, как не валять дурака вдвойне, и изображать из себя танцующую корову, и не выдавать струю против ветра? Ибо если кто-нибудь корёжит Природу или попытается привести её к повиновению, то он только умножает преступление, ибо, согласно греческой пословице, «Обезьяна останется обезьяной даже в сутане!», а значит, женщина — есть женщина, то есть глупое существо, пусть надевает любой наряд, какой ей заблагорассудится.
Но, между прочим, я надеюсь, что весь этот пол не настолько глуп, чтобы обижаться на меня, ибо я сама, будучи женщиной — и глупость приписала им тоже. На самом деле я льщу им! Но если они взвесят всё правильно, они должны признать, что обязаны Глупости своей удачливостью в большей степени, чем другие люди. Во-первых, они обязаны ей своей красотой, которой все, и не без причин, отдают предпочтение, ставя её впереди всех остальных добродетелей, так как с её помощью они тиранят даже самых жутких и беспощадных тиранов. Во-вторых, откуда у мужчин этот дикий взгляд, эта грубая кожа, всклокоченная борода и другие признаки, которые говорят о наступлении старости в человеке, как будто происходящей от болячки мудрости? В то время как щёки у женщин всегда пухленькие и гладенькие, голос тихий, кожа мягкая, как будто они подвластны некоей модели вечной молодости. Опять же, чего больше всего они хотят в жизни, как не угодить мужчине? Для чего же еще нужны все эти платьица, умывания, ванны, притирки, духи, благовония и все эти маленькие хитрости, долженствующие облагородить лицо, зачем они красят брови, разглаживают кожу и подчеркивают разными хитростями свои формы? А теперь скажите мне, какие еще рекомендательные письма есть у них к мужчинам, как не одно безумие? Чем им случается приковать к себе мужчин, кроме как не глупостью? Ибо чего только мужчины не позволяют им делать ради своего наслаждения! И не думайте, что у этого есть какая-то другая цель, кроме удовольствий! И всё же их глупость — самое большое наслаждение для мужчины, и самое желанное из доставленных удовольствий, и это, я думаю, столь верно, что никто не станет отрицать, размышляя о том, какие глупые разговоры и странные игры начинают происходить между мужчиной и его женщиной, как только у них появляется вожделение. Итак, я показала вам, откуда проистекает первая и главная радость человеческой жизни.
Глава XVII
Глупость, влюбляющая Женщин в Мужчин.
Но так как мужчины, рождённые для мирских дел, имеют проблески разума в некотором смысле в гораздо большей степени, чем остальные, по элементарной причине, что им выпала необходимость как можно лучше управлять окружающими,
Глава XVII
Глупость, влюбляющая Женщин в Мужчин.
Но так как мужчины, рождённые для мирских дел, имеют проблески разума в некотором смысле в гораздо большей степени, чем остальные, по элементарной причине, что им выпала необходимость как можно лучше управлять окружающими, даже в этом, так же как и в других вещах, они призывают меня к совету, и я даю им такие советы, какие достойны меня, а именно, чтобы они взяли себе жен — глупую вещичку, Боже мой, тупую, но распутную и приятную во всём, таким образом, чтобы грубость мужского характера была приправлена и подслащена женской глупостью. Ибо Платон, по-видимому, сомневавшийся в том, к какому роду отнести женщину, а именно к разумным существам или к животным, не имел в виду ничего иного, кроме как показать очевидную глупость этого пола. Потому что если какой-то из них придёт в голову казаться вдвое мудрее всех остальных, то что ей остаётся делать, как не валять дурака вдвойне, и изображать из себя танцующую корову, и не выдавать струю против ветра? Ибо если кто-нибудь корёжит Природу или попытается привести её к повиновению, то он только умножает преступление, ибо, согласно греческой пословице, «Обезьяна останется обезьяной даже в сутане!», а значит, женщина — есть женщина, то есть глупое существо, пусть надевает любой наряд, какой ей заблагорассудится.
Но, между прочим, я надеюсь, что весь этот пол не настолько глуп, чтобы обижаться на меня, ибо я сама, будучи женщиной — и глупость приписала им тоже. На самом деле я льщу им! Но если они взвесят всё правильно, они должны признать, что обязаны Глупости своей удачливостью в большей степени, чем другие люди. Во-первых, они обязаны ей своей красотой, которой все, и не без причин, отдают предпочтение, ставя её впереди всех остальных добродетелей, так как с её помощью они тиранят даже самых жутких и беспощадных тиранов. Во-вторых, откуда у мужчин этот дикий взгляд, эта грубая кожа, всклокоченная борода и другие признаки, которые говорят о наступлении старости в человеке, как будто происходящей от болячки мудрости? В то время как щёки у женщин всегда пухленькие и гладенькие, голос тихий, кожа мягкая, как будто они подвластны некоей модели вечной молодости. Опять же, чего больше всего они хотят в жизни, как не угодить мужчине? Для чего же еще нужны все эти платьица, умывания, ванны, притирки, духи, благовония и все эти маленькие хитрости, долженствующие облагородить лицо, зачем они красят брови, разглаживают кожу и подчеркивают разными хитростями свои формы? А теперь скажите мне, какие еще рекомендательные письма есть у них к мужчинам, как не одно безумие? Чем им случается приковать к себе мужчин, кроме как не глупостью? Ибо чего только мужчины не позволяют им делать ради своего наслаждения! И не думайте, что у этого есть какая-то другая цель, кроме удовольствий! И всё же их глупость — самое большое наслаждение для мужчины, и самое желанное из доставленных удовольствий, и это, я думаю, столь верно, что никто не станет отрицать, размышляя о том, какие глупые разговоры и странные игры начинают происходить между мужчиной и его женщиной, как только у них появляется вожделение. Итак, я показала вам, откуда проистекает первая и главная радость человеческой жизни.
Но, между прочим, я надеюсь, что весь этот пол не настолько глуп, чтобы обижаться на меня, ибо я сама, будучи женщиной — и глупость приписала им тоже. На самом деле я льщу им! Но если они взвесят всё правильно, они должны признать, что обязаны Глупости своей удачливостью в большей степени, чем другие люди. Во-первых, они обязаны ей своей красотой, которой все, и не без причин, отдают предпочтение, ставя её впереди всех остальных добродетелей, так как с её помощью они тиранят даже самых жутких и беспощадных тиранов. Во-вторых, откуда у мужчин этот дикий взгляд, эта грубая кожа, всклокоченная борода и другие признаки, которые говорят о наступлении старости в человеке, как будто происходящей от болячки мудрости? В то время как щёки у женщин всегда пухленькие и гладенькие, голос тихий, кожа мягкая, как будто они подвластны некоей модели вечной молодости. Опять же, чего больше всего они хотят в жизни, как не угодить мужчине? Для чего же еще нужны все эти платьица, умывания, ванны, притирки, духи, благовония и все эти маленькие хитрости, долженствующие облагородить лицо, зачем они красят брови, разглаживают кожу и подчеркивают разными хитростями свои формы? А теперь скажите мне, какие еще рекомендательные письма есть у них к мужчинам, как не одно безумие? Чем им случается приковать к себе мужчин, кроме как не глупостью? Ибо чего только мужчины не позволяют им делать ради своего наслаждения! И не думайте, что у этого есть какая-то другая цель, кроме удовольствий! И всё же их глупость — самое большое наслажде
И если вы согласитесь с этим тезисом, что нет ничего лучше молодости и нет ничего отвратительнее старости, то, я думаю, вы не можете не видеть, сколь многим вы обязаны мне, сохраняющей такое великое благо и отгоняющей от мира такое великое зло
«возраст, делающих одних мудрее, делает других ещё большими глупцами».
А теперь, чтобы вам не показалось, будто я беспричинно и нагло приняла на себя имя Богини, раскройте пошире уши и внемлите, а я расскажу, как далеко простирается моё божественное право и какую пользу я принесла как богам, так и людям. Ибо, если сказанное иными благоразумно, что только Богам предписано помогать людям, и если те, кто первыми принесли хлеб и вино и другие блага людям, заслуженно причислены к числу богов, то почему для общего блага человечества не признать меня, принёсшей всем ещё больше благ, Альфой и Омегой всех Богов, стоящей выше них всех?
