Я как раз считаю, что спорщики пусть будут. Пусть будут несогласные! Они вовремя укажут на уязвимые места в моих позициях, планах, рассуждениях. А я, вместо того, чтобы настаивать на своем, постараюсь все исправить. Конечно, вовсе не для того, чтобы удовлетворить критиков, как они подумают, а чтобы укрепиться еще сильнее.
– Да побыстрее, люди ждут… Ладно, это я пошутил, пусть ждут, но поторопись, мне самому интересно, что там.
Гунтер отозвался почтительно:
– С превеликим удовольствием. Мне будет, что рассказать.
Мало того, что на меня уже, оказывается, автоматически возложены какие-то обязанности уже тем, что я принял волшебные мечи… хотя не представляю еще, что за мечи и в чем их волшебство, так еще и этот долг! А я еще, может быть, еще и за те гномьи геммы не рассчитался!
Это мне, человеку очень комфортного мира, где мужчины не хотят принимать никаких обязанностей, даже феминизацию придумали, чтобы одним махом уменьшить их сразу наполовину, но и оставшиеся не хотим нести: увиливаем от уплаты налогов, от службы в армии, женщины у нас должны уметь защищаться сами, даже провожать их вечером нам либо лень, либо страшно…
– Что это за дерьмо ты мне принес, да еще так мало?
никто из нас не свободен абсолютно, всех строят по линейке услышанные с детства песни, сказки, а потом – новости из газет, случаи на работе, увиденное в кино или на троллейбусной остановке. Даже когда голосуем «против всех» или вообще игнорируем выборы, то и в этом наш выбор.
народы, которые допустили даже такую мысль, что можно жить иначе, уже наполовину завоеваны Злом, хотя не подозревают об этом, а скажи им такое, будут отрицать с пеной у рта, станут распинаться о демократии, терпимости, гуманизме, педофилии и прочих общечеловеческих ценностях.
Ульман поднялся хмурый, злой, прорычал:
– Место тут… плохое. Приснилось, что жена изменила.
– Как? – спросил Тюрингем.
Ульман посмотрел на него зло:
– Тебе что, показать?
Тюрингем отпрыгнул, выставил ладони:
– Нет-нет, я спросил, как она могла, ты ж не женат!
– Да? Слава богу… Приснится же такая жуть!
Вообще-то опасность была нешуточная, а вот информацию для вас не искала, она у меня случайно. Так что с вами не расплатилась, еще в небольшом долгу…
Я смерил ее бараньим взглядом:
– Так в чем задержка? Раздевайтесь!
Она гордо выпрямилась, щеки окрасились румянцем:
– Наглец, хам, невежда!
Я оскалил зубы в наглой усмешке:
– Ну вот, леди, уже и не чувствуете себя обязанной, верно?
Она несколько мгновений смотрела в упор, опешив, еще не понимая, почему я доволен, словно поймал ее на краже, вдруг вспылила:
– Мерзавец!.. Как вы умеете все…