Псевдонаучная формулировка попросту напоминает о том, что в воображении западного человека неприятный вагинальный запах ассоциируется с запахом рыбы. Французское просторечие сохранило следы этого: проститутку часто называют треской, а ее сутенера — скумбрией.
Прежде все совершали естественные отправления прилюдно, без всякого стеснения. Даже король давал аудиенции, сидя на кресле-туалете. Генриха III именно в таком положении заколол монах Жак Клеман. Нужду справляли практически повсеместно. Антуан Фюретьер рассказывает, что однажды при дворе Людовика XIII рыцарь королевы отпустил ее руку и пошел помочиться на висящий на стене гобелен. А в другой раз огромная лужа, образовавшаяся под платьем мадам де Лафайет в присутствии суверена, просто-напросто вызвала у него смех. Мочиться в углу комнаты, на лестнице или в камин было обычным делом [71]. В дальнейшем подобное поведение все больше и больше отвергалось высшими слоями общества, но сохранялось в народной среде, и элита относилась к этому все с большим презрением.
Начиная с 1750 года гигиенисты-«аэристы» клеймили обоняние позором, отождествляя с «гнилостной угрозой». Кроме того, полагали, что в индустриальную эпоху, когда происходил бурный рост городов, обоняние служило мощным инструментом разделения социальных классов