У меня лоб крепкий, я и спорить, и на своем настаивать умею.
И не просите! – тут же сказала я. – Кровь пить не буду. Это я не ем, я не вампир. – Вспомнился домовенок Кузя с его: «Это я не ем, я не козел».
– Так а кто мешает тебе любить своего мужа? – удивился Морин и совсем уж устало провел ладонью по лбу. – Люби себе на здоровье. Не запрещено. Даже приветствуется
Видимо, Маргоша сочла мою речь исполненной разумности и достоинства, потому как вскоре отстала, сказав еще несколько слов благодарности.
Никогда не нужно забывать, что в первую очередь ты большой сильный мужик, а уже потом маленькая слабая девочка», – всплыл в голове
– Аня, проклятье! Мы ходим по кругу! В свою очередь… я не обижен на твою обиду. И на твою дурь! Но мне, знаешь, тоже хотелось бы, чтобы ты поняла меня. Что же… если ты считаешь, что меня нельзя понять и простить…
– Да нет, Гадор, можно! Но если ты сам признаешь, что есть за что прощать! Я хочу тебя простить, но для этого нужно, чтобы ты… ну хоть как-то извинился! Чтоб было ясно – ты больше так не сделаешь!
За что извиниться? За твою боль? Я чувствую ее как свою. Мне очень жаль, что тебе пришлось ее испытать
Аня, послушай. – Он обернулся ко мне и горько усмехнулся. – Было бы так просто пойти тебе навстречу. Что, в сущности, стоит любому из нас сказать то, что он не думает? Извиниться, когда не считаешь себя виноватым. Ничего не стоит. Но есть кое-что, что я всег
Вернее… я хочу развестись только в том случае, если ты… так и не признаешь свою неправоту. Если не извинишься по-человечески. Я ведь тоже не развестись с тобой хочу! И не избавиться от тебя! А хочу, чтобы ты понял меня и извинился! Обещал больше так не делать!
Что, в сущности, стоит любому из нас сказать то, что он не думает? Извиниться, когда не считаешь себя виноватым. Ничего не стоит.
