Как демонстрирует Фуко, самым элементарным гражданским долгом в античной демократии была забота о себе.
Более двух третей этой тетради завершено, и я наконец подхожу к тому, чтобы сказать нечто чудовищно очевидное. Есть лишь одна эффективная терапия, которая может смягчить, хоть и не излечить, шизоидную позицию. Она называется попросту любовью.
Я — ось, вокруг которой вращается моя мысль.
Шизоидная жизнь — это самопричиненная социальная смерть, пусть и в самоуверенном обличье стоического существования.
Настоящий ад — это жизнь человека, который не может избавиться от убеждения, что ад — это другие.
Шизоиды отчаянно нуждаются в любви, но в то же время отчаянно ее боятся.
Как с дикобразами Шопенгауэра: дилемма заключается в том, что, лежа близко друг к другу, они чувствуют уколы от игл друг друга, а на расстоянии — замерзают. Шизоиды отчаянно нуждаются в любви, но в то же время отчаянно ее боятся.
Истинная противоположность и любви, и ненависти — это безразличие, которое представляет собой фундаментальное шизоидное настроение: «отсутствие интереса к данному человеку, нежелание вступать с ним во взаимоотношения и поэтому отсутствие какой-либо причины для любви или ненависти».
жизнь не имеет смысла в себе и для себя, но «сводится лишь к соотношению с чем-то еще, а это соотношение ничего не означает и тем не менее полностью исчерпывает поэтическое существование
Но я подозреваю, что настоящая попытка постичь себя — это еще и защита от риска, связанного с тем, чтобы позволить другим постичь меня на их собственных условиях, в ситуации, которую я буквально не могу контролировать
