Петербург – это город, в который принято возвращаться. Если делать это достаточно часто, то можно научиться радоваться дождю без ветра
«Пожилой даме не удалось сесть в переполненный омнибус, её грубо оттолкнул какой-то господин. “Боже мой! – горестно восклицает она. – В Петербурге совсем не осталось интеллигентов!” “Интеллигентов много, сударыня, – отвечает ей товарищ по несчастью, – а вот омнибусов мало”».
Город постепенно окружали промышленные предприятия, самыми крупными из которых стали Обуховский сталелитейный завод, основанный в мае 1863 года за Невской заставой, на Шлиссельбургском тракте товариществом выдающегося инженера Павла Обухова, и казенный чугунолитейный завод за Нарвской заставой, приобретенный в 1868 году другим выдающимся инженером – Николаем Путиловым.
В 1858 году в Петербурге, не считая пригородов, проживало около пятисот тысяч человек, а десятью годами позже – уже шестьсот семьдесят тысяч
На Сенную площадь приходили за дешевыми ценами, а заодно здесь образовалась стихийная биржа труда, на которой можно было нанять работников из отпущенных на оброк крестьян. «Народный» рынок манил к себе нищих, воров, сбытчиков краденого и «ночных бабочек»… Сложилось так, что Сенная площадь со своими окрестностями стала самым злачным местом столицы.
Изначально «самая демократическая часть города» была нежилой окраиной, на которой с 1737 года велась торговля дровами и сеном, запрещенная в городской черте после упоминавшегося выше августовского пожара 1736 года. Отсюда и название – Сенная площадь.
В конце XIX века журналист Владимир Михневич писал: «Отличительной чертой Петербурга является весьма значительное количество в нём квартир, какими могут пользоваться только люди достаточные либо богатые. Начиная с 5 комнат до 16 и более платных квартир имеется 21–293, со средней годовой платой около 553 рублей за каждую». Максимальная же квартплата, приводимая Михневичем, составляет двадцать тысяч рублей.
В среднем петербургские квартиросъемщики тратили на аренду жилья от четверти до трети своих доходов. Стоимость жилья зависела не только от количества комнат, но и от местоположения – в центральной Адмиралтейской части цены были в пять-шесть раз выше, чем на окраинах.
В результате, к началу ХХ века индивидуальные дома в столице составляли менее одного процента от общего количества жилых домов.
Кстати, что практически в каждом дворе имелись ретирадники – деревянные будки с отверстием в полу, в которые с дозволения дворника (за монетку) мог зайти любой желающий. О дворовых ретирадниках не упоминали литераторы и историки, поэтому в наше время о них мало кто знает, и даже авторы исторических детективов заставляют своих героев справлять нужду в петербургских арках и рассуждать о том, что в России «мало общественных латрин». Нет, с чем-чем, а с латринами всё было в порядке, во всяком случае в Петербурге.
