в дверь постучали, а через секунду в комнату вошел важного вида мужчина в белой рубашке, зеленых брюках и такого же цвета фартуке.
– Добфый ветеф, – важно прошепелявил он и достал из нагрудного кармана блокнот и карандаш. – Фто изволите? У наф ефть пофлебка из мофских гадов, бомженина в винном соусе…
– Гадов не надо, а «бомженина» звучит зловеще, – пробормотала я, а Лешек хмыкнул.
Поцек на призрака внимания не обратил, потому что магом не был.
– Мовем пфедложить закуски: огуфец холеный, сельдь ива… – запнулся мужчина, – васи с гафнифом…
– Нет-нет, – поторопилась с ответом, – сельдь Васи с гарниром не надо. А есть что-то более традиционное? Блинчики или пирог?
– Фекомендую блинчики «Гфешники», – гордо произнес подавальщик.
– «Гречники» вкусные, их подают со сметаной и вареньем, – пояснил мне на ухо призрак.
– Давайте «Грешников», – согласилась я, а Поцек недовольно поморщился.
– И фсе? Мофет, колбаски ливефной «Дфаконья хадость»?
– Нет, спасибо, гадостей мне и без драконов хватает, – отказалась я.
Лешек уже валялся от смеха на полу, держась за живот.
– Фто будете из напитков? Ефть фыпучий «Твоя до фассвета», кфепленый «Табуфетовка»…
– Давайте сыпучий, тьфу, шипучий «Рассвет», – согласилась я торопливо.
– А чего заходили-то? – окликнуло нас умертвие, которое пряталось внутри гроба.
– Так про мастера Золомона хотели спросить, – усмехнулся некромант и подтолкнул меня к двери.
– Спросить они хотели! А зачем приятеля моего распотрошили? – проворчали нам вслед. – С кем я теперь в карты играть буду?
– Да жив я, жив. Только подсоберусь чуток… – раздался второй голос.
Полное имя – Булибердулис Шестнадцатый
Зато ко мне прорвались Леокадия с Бубликом.
Не переживай, мальчик, тебя я выпью быстро, всего лишь одним поцелуем.
– Эй, каким поцелуем? – возмутилась я, вспомнив, что нахожусь в образе Мартина. – Это… это неприлично!
– Ты просто не пробовал, – подмигнул мастер Золомон.
– Извращенец, – пробурчала я под нос, еще больше развеселив отступника.
– Ну вот и все, ничего страшного не произошло, – улыбнулась я, стерев последнюю капельку с носа и убедившись, что бедняга больше не чихает. – Просто не нужно было брать без спроса незнакомые вещи. Хорошо, что вам попался чихательный порошок. А если бы «туманный холодок» для упокоения умертвий?
– Даже боюсь представить, что бы вы тогда делали. Пришлось бы оживлять меня поцелуем, – тихо произнес Десмонд, а я заметила, что его рука покоится на моей талии, а лицо почему-то очень близко от моего. – Надо же, веснушки у вас все-таки настоящие. И глаза небесного цвета, а губы…
– Некромагию-то? Да, изучала, – нагло соврала я и тут же поправилась: – Изучал, а… А с практикой пока не очень.
Ой! Мы, охотницы, такие неловкие! После того как настреляемся, руки дрожат!
– Не сладкое вредно, а ты вредный. Но теперь я знаю, что это семейное, – хмыкнул наниматель.
– Не будем вам мешать. Рожайте на здоровье.
