Бранных слов очень много, больше, чем слов, выражающих нежность, любовь, благодарность, ласку.
Одна небольшая речка называлась когда-то Пиздомо́й, надо полагать, она была популярна у женщин. Исследователь В. Д. Назаров перечисляет русские географические названия XV–XVI веков, среди которых обнаружились речки Блядея, Еботенка, Наебуха и Ненаебуха, целая волость Елда, пустоши Пердилово, Пердухино, Пердунова, Хуярово, Пиздино, деревни Пердуново, Пизденково, Пиздюрино, Хуйково и так далее. Насмешка? Вряд ли
Точно так же было бы стыдно носителю кавказской культуры, если бы он перевёл русский мат на свой язык и в таком переводе его «озвучил». Произнесение же русского мата по-русски не кажется ему таким грубым, в его понимании это просто «детонирующая запятая», «табу-сема», которую полезно вставить в речь на его собственном языке.
Дело в том, что, как отмечают психологи, эмоциональное восприятие слова на иностранном языке, как правило, гораздо слабее, чем на родном. Выше уже отмечалось, что русское слово «лимон», произнесённое русским, вызывает у него более сильное слюноотделение, чем им же произнсённое английское «lemon». Точно так же воспитанному русскому гораздо легче произнести в обществе английское «fuck», чем «ебаться».
Действительно, точка зрения, в соответствии с которой употребление матерной лексики – прерогатива низких слоёв общества, совершенно неадекватна. Можно сказать, что мат поляризован в своём употреблении – он употребляется без ограничений либо ворами и пьяницами, либо рафинированными интеллектуалами. Обычно матерной речи боится обыватель, воспринимающий мат не как обогащение языка, а как нечто неприличное, чего нельзя произносить при дамах.
При чрезмерном усилении стресса зависимость может стать обратно пропорциональной: напряжение или депрессия оказываются настолько сильными, что «даже выругаться нету сил», «зла не хватает».
В таком случае инвективизация речи исчезает и заменяется полным молчанием. Можно смело предположить, что хирург сквернословит на операции, пока операция протекает более или менее благополучно, во всяком случае, имеет ожидаемую динамику. Если, не дай бог, пациент на операционном столе погибает, хирург, скорее всего, прекращает инвективизацию речи, а затем и вовсе замолкает.
В случае ослабления кризиса события развиваются, как правило, в обратном направлении, то есть сперва возвращается стрессовая, а затем и социальная инвективизация. Попросту говоря, после того, как напряжение спадает, человек может «с облегчением выругаться».
слово «хуй» образовано от слова со значением «хвоя», то есть что-то колкое. Кстати в английском – то же самое – одно из названий мужского органа – «prick», производное от глагола «to prick» (колоть, укалывать). Русское «пизда» – от «пИсать», «ебать» – от «бить», «ударять». Русское современное «трахать» образовано по тому же принципу и тоже звучит довольно приемлемо. Так что традиция сохраняется!
Раньше были времена,
А теперь мгновенья.
Раньше поднимался хуй,
А теперь давленье
И все же пальму первенства в поношении имени Бога следует отдать Италии – этому бастиону католицизма. Вот список сочетаний Бога и самых разнообразных понятий, используемых в разных областях Италии: «Dio assassino!» – «убийца», «Dio cornuto» – «рогоносец», «Dio bestia!» – «скотина», «Dio bestialone!» – «зверюга», «Dio birbo!» – «негодяй», «Dio brigande!» – «бандит», «Dio сапе!» – «пёс», «Dio culattiere!» – «содомит», «Dio mat!» – «полоумный», «Dio animale!» – «животное», «Dio poгсо!» – «свинья», «Dio Dio serpente!» – «змея»
Разумеется, это не означает, что на «агрессивное» отношение природы или враждебность окружающих японец не реагирует вовсе, но его реакция – это, как правило, не словесное выражение негодования, дающее выход чувствам, а совершенно конкретные действия. Попросту говоря, тут некогда материться и клясть судьбу, надо поставить на место упавшую стенку, помочь пострадавшим от наводнения или землетрясения, потушить возникший пожар.
И примерно то же самое – в отношении обидчиков. Коль скоро резкие разговоры и брань осуждаются, их место занимает поступок. Например, физическое воздействие. Вот почему в Японии до сих пор популярны самурайские драмы и фильмы, где рекою льётся кровь.
Ни в одном японском варианте нет ни одного табуированного слова, но в последних трёх фразах вульгарна и оскорбительна сама форма обращения. Чем вульгарнее японская оскорбительная фраза, тем она короче.
Приблизительно такова же стратегия обращения к разным личным местоимениям. Исторически местоимения «temae» и «kisama» выражали уважительное отношение к собеседнику. Со временем, однако, они стали выражать презрение и теперь используются как средство оскорбления адресата. В самом крайнем случае ими можно пользоваться только при общении самых близких друзей.
