Классика потому и классика, что она при наружной определенности внутренне пластична и открыта для осмысления нового жизненного опыта.
Классика не историческая мебель, а рабочая лошадка. Она живет, когда ее грузят, загружают и перезагружают. Она дает пророческие ответы, когда ее по делу спрашивают.
«Истину, — говаривал один из героев Живаго, — ищут только одиночки и порывают со всеми, кто любит ее недостаточно».