Чтобы вас повесить, нужна такая громадная виселица, сколотить которую могли бы только вы сами, и многие сомневались, что вы согласитесь на это.
Я решил, что разумнее будет лежать спокойно, молчать и ждать ночи: может быть, тогда мне удастся найти какой-нибудь выход.
Лемюэль Гулливер, судовой врач и искатель приключений,
Труп его в таком случае значительно уменьшится в объёме, и если потом собрать пять-шесть тысяч людей, чтобы срезать с его костей мясо и зарыть где-нибудь подальше, то всё устроится как нельзя лучше.
В первое мгновение я подумал, что, представ перед судьями и заверив их в своей невиновности, смогу легко доказать, как они несправедливы, но сейчас же вспомнил, что во всех процессах, касавшихся государственной измены, дело всегда решалось так, как того хотели судьи, и оставил эту мысль.
Когда суд по инициативе монарха или его фаворита приговаривает кого-то к жестокому наказанию, император произносит на заседании государственного совета речь, в которой прославляет его милосердие и доброту как качества, будто бы известные всему свету. Такие речи немедленно публикуются и устрашают народ. И чем значительнее и пространнее эти похвалы, тем бесчеловечнее наказание и невиннее жертва.
Чтобы вас повесить, нужна такая громадная виселица, сколотить которую могли бы только вы сами, и многие сомневались, что вы согласитесь на это.
Несмотря на очень малые размеры, ненависти, злобы и коварства в них было не меньше, чем в любом европейце.
На доверии держится весь мир и вся жизнь, поэтому не оправдавший его похищает в тысячу раз больше, чем вор, что просто украл золото или драгоценные камни. Мне стало стыдно за своё невежество, когда судья мне всё объяснил.
Вор не пользуется ничьим доверием, и от такого преступника при некоторой осторожности всегда можно себя оградить, но против обманщика всякий честный человек совершенно беззащитен, и чем честнее, тем беззащитнее. На доверии держится весь мир и вся жизнь, поэтому не оправдавший его похищает в тысячу раз больше, чем вор, что просто украл золото или драгоценные камни. Мне стало стыдно за своё невежество, когда судья мне всё объяснил.
