Великие мысли происходят не столько от великого ума, сколько от великого чувства
Пьешь собственную грусть и как бы упиваешься ею.
Она ненавидела разврат, осуждала его с неимоверным ожесточением и – сама была развратна.
Мало ли чего не бывает, Алексей Иванович; нет-нет да и угораздит!
Не всегда же в самом деле страдать воспоминаниями; можно отдохнуть и погулять – в антрактах.
Полезно, конечно, слабительное.
Я к тому, что в наш век в России не знаешь, кого уважать. Согласитесь, что это сильная болезнь века, когда не знаешь, кого уважать, – не правда ли
слушал с нетерпением и отвращением, но – сильно слушал.
Теперь, к сороковым годам, ясность и доброта почти погасли в этих глазах, уже окружившихся легкими морщинками; в них появились, напротив, цинизм не совсем нравственного и уставшего человека, хитрость, всего чаще насмешка и еще новый оттенок, которого не было прежде: оттенок грусти и боли, – какой-то рассеянной грусти, как бы беспредметной, но сильной. Особенно проявлялась эта грусть, когда он оставался один
Объятия и слезы всепрощения даже и порядочным людям в наш век даром с рук не сходят
