«Берегите себя прежде всего – для себя, тогда и людям много останется».
Иногда казалось, что старый этот колдун играет со смертью, кокетничает с ней и старается как-то обмануть ее: я тебя не боюсь, я тебя люблю, я жду тебя. А сам остренькими глазками заглядывает: а какая ты? А что за тобою, там, дальше? Совсем ты уничтожишь меня, или что-то останется жить?
– Христос был свободен. Будда – тоже, и оба приняли на себя грехи мира, добровольно пошли в плен земной жизни. И дальше этого – никто не ушел, никто. А ты, а мы – ну, что там! Мы все ищем свободы от обязанностей к ближнему, тогда как чувствование именно этих обязанностей сделало нас людьми, и не будь этих чувствований – жили бы мы, как звери…
Берегите себя прежде всего – для себя, тогда и людям много останется».
Твердишь, как попугай, одно слово – свобода, свобода, а где, в чем его смысл? Ведь если ты достигнешь свободы в твоем смысле, как ты воображаешь, – что будет? В философском смысле – бездонная пустота, а в жизни, в практике – станешь ты лентяем, побирохой.
Вот вы говорите – красота? А что же такое красота? Самое высшее и совершенное – бог.
Вот вы многое любите, а вера – это и есть усиленная любовь, надо полюбить еще больше
Кому же полезно знать, как я вижу эту башню или море, татарина, – почему интересно это, зачем нужно?
У французов три писателя: Стендаль, Бальзак, Флобер, ну еще – Мопассан, но Чехов лучше его.
Вы это прочитали где-нибудь? Нет? Это неверно. Гоголь едва ли знал Диккенса. А вы действительно много читали, – смотрите, это вредно! Кольцов погубил себя этим.
