вами я хотел поговорить о защите моих рыбок.
– Не об обвинении в клевете?
– Нет-нет. Здесь все в порядке. У меня есть девять дней. Может произойти очень многое.
– И не о вымогательнице?
– Нет. И здесь все в порядке. Она меня не волнует.
– Только о рыбках?
– Именно.
Женщина еще раз бросила быстрый оценивающий взгляд на Мейсона и Дрейка, потом шагнула вперед, оказавшись не более чем в двух футах [5] от Дункана, который держал правую руку на ручке приоткрытой двери.
Харрингтон Фолкнер выключил зажигание, а выйдя из машины, тщательно запер дверцу, потом обошел автомобиль, проверяя, хорошо ли заперты остальные замки.
Сержант Дорсет бросил взгляд на Пола Дрейка, который курил, прислонившись к крыльцу.
– Привет, сержант, – поздоровался Пол.
– А ты что здесь делаешь? – намеренно растягивая слова, спросил Дорсет.
– Крыльцо подпираю.
– Приехал на машине?
– Ага.
– Вот и сиди в ней.
– Как вы добры ко мне, сержант.
На всякий случай хочу тебя предупредить: вокруг нашего офисного здания рыщут толпы людей в штатском, – сообщил Дрейк. – Ждут твоего возвращения.
– Меня это не волнует, – сказал Мейсон. – До встречи, Пол.
– Да, может, нас посадят в соседние камеры, – ответил Дрейк.
– Не думаю, что стану играть с вами в покер, Оксман. Какой мне толк от вашего костюма? А я ведь вас раздену до трусов. Размер у вас слишком маленький для настоящего мужчины. Хорошего дня!
– Мне нравится, как вы ведете дела. Я вас обязательно отблагодарю. И это будет существенная сумма.
– Да, будете приносить мне в тюрьму пирожки и пирожные, – усмехнулся адвокат.
– Большинство генералов даже близко не подходят к траншеям на передовой, – заметила Делла Стрит.
– И таким образом пропускают все самое интересное, – ответил Мейсон.
– Боюсь, мой гонорар покажется вам чересчур высоким…
– Меня не интересует ваш гонорар.
отпущения.
– Если это и поможет, то