то говорит о том, что законы эволюции одинаковы и подчиняются этим законам и неразумные создания, и разумные существа. Что бы ни творилось в нашей человеческой истории, какие бы великие полководцы и славные цари ни действовали на её сцене, вся эта пестрота не имеет никакого значения и никакого отношения к глубинным процессам, происходящим в мире. Эти процессы идут помимо нашей персональной воли, и мы здесь не более чем молекулы воды в несущейся волне. Мы можем резать и убивать друг друга, любить и прославлять, рисовать картины и открывать новые земли, а вал эволюции мощно катит нас, не обращая внимания на мельтешение молекул, из которых состоит.
Скажите мне: кто по-настоящему благороден — тот, кто не совершает преступления из страха быть наказанным (Богом или законом), или тот, кто не хочет причинить боли другим людям? Первый — это человек традиции с деревенским, полудикарским сознанием. Второй — гуманистический человек с современным городским сознанием.
Житель современной Москвы больше похож на жителя Нью-Йорка, чем на своего согражданина, который в далекой провинции ведет традиционное хозяйство — например, пасёт скот в какой-нибудь Бурятии.
И всё потому, что эволюция обществ – тоже естественный природный процесс, где результат должен получаться сам собой, через конкуренцию и отбор. Если заменить процесс естественного (то есть неразумного) развития искусственным (разумным регулированием), то общество хиреет, и всё в нём начинает ухудшаться – вот такой парадокс! Странно, правда? Почему же разумно регулируемое общество хиреет и умирает, а стихийное и нерегулируемое процветает? А потому, что общественная система в целом устроена намного сложнее, чем самый умный человек, отдающий гениальные распоряжения, так как этот человек и все другие люди – всего лишь малые части системы, и они не могут «передумать» всю систему в целом.
Как того требует эволюция, каждое новое религиозное течение содержало в себе элементы старого – так, например, христианство просто набито штучками, доставшимися ему от язычества, – легендами, обычаями, датами
Однако вскоре новые структуры, родившиеся на обломках старой системы, образуют новые связи, то есть новую усложнённую систему, и реликтовые формы вновь исчезают – до очередного кризиса
Как рушится старая система? Всегда по одному сценарию! Сначала она ослабевает от накопившихся внутренних противоречий, потом разваливается на отдельные блоки под напором ростков нового
