И постепенно за два года у меня сформировалось стойкое чувство, что, где бы и с кем я ни была, в холод, в жару, когда я в депрессии или в любовной ломке, с любой вечеринки меня всегда ждет дома Мальва. Ее внимательный взгляд, мокрый нос, теплый живот и большие лапы, которыми она бьет по мне от радости просто видеть меня, разрывая колготки или царапая сумку, и я уклоняюсь от потока ее хаотичной, всегда по-детски страстной любви. Теплой, шерстистой и бескрайней. Но я всегда знаю, что она есть.
Глядя на город с высоты, я воображаю себе любовь, которой никогда не знала и, наверно, не умела давать, — всегда только привязанность, потребность в близости, чтобы укрыться от страха.
Я никогда не любила идеальные тела; шрамы, веснушки, солнечные ожоги — все, что показывало мне так или иначе уязвимость другого через его кожу и тело, всегда возбуждало и притягивало меня с особой силой.