Дубины. Хоть бы слушали внимательно. Я же не говорил, что не надо бороться с властью. Или что надо. Борешься – борись на здоровье. Но если ты хочешь быть при этом счастлив и свободен, не думай, будто этой борьбой занимаешься ты. Борьба происходит, потому что мир так прокачал тебе голову, но это не твоя борьба и не твоя голова. Это мир трется сам о себя. Волосы бога трутся о его ногти
Мне было неясно другое – почему карбоновый человек так хотел быть актуальным? Зачем он стремился потратить короткий проблеск жизни на то, чтобы намазаться с ног до головы самым островонючим говном своей эпохи?
Представьте себе, что вы живете в гигантском лепрозории, где все мучаются от огромных лишаев и струпьев, но спорят о том, как устроен лепрозорий и кем возведен… Диковато, да?
Вот поэтому Будда не учил метафизике. Он учил гигиене.
Он походил на ковровую бомбардировку с безопасной высоты. Рэпер сбрасывал на слушателя каскад триггерных терминов, залинкованных на последние культурные, политические и социальные события, как бы накрывая сознание клиента множеством зажигательных бомбочек, не нацеленных ни на кого конкретно.
Сознание карбонового человека было похоже на большую помойку, куда вываливали свой мусор разные новостные корпорации, спецслужбы, пропагандисты, агитаторы и прочие сетевые влиятели. Когда туда попадала зажигательная смесь, помойка загоралась сразу во многих местах, и в перемигивании ее нечистых огней чудилось подобие мерцающего мессиджа, но сам этот мессидж зависел главным образом от помойки.
Карбоновый рэпер не добавлял новых смыслов к своей терминологической атаке. Он просто зарифмовывал триггерные слова. Уже одно их перечисление рождало в душе благодарный отклик: слушатель получал подтверждение, что его прошивка актуальна.
В общем, все зависит от твоих потребностей в настоящий момент, милый читатель, читательница и читательницо.
В те дни, когда на душе у меня безветренно и тихо, я вижу, что любая эмоция, любая тревога, любое желание, длящееся больше секунды – это раскаленный уголь, сжатый мною в руке. Пока я считаю его своим, я горю в аду, но я так привык к боли, из которой сделаны мир и я сам, что даже не обращаю на это внимания.
У каждого из нас много-много рук, и мы сжимаем в них огромное количество углей. Но если мы начинаем замечать их сами, если мы понимаем, что «думая мысли» и «переживая чувства», мы просто истязаем тех «себя», которых создаем этой же процедурой, тогда наши выдуманные руки начинают по очереди разжиматься и отпускают свою фальшивую добычу.
Покой и воля, угаданные Пушкиным, не слишком поддаются описанию, потому что все наши слова сделаны из углей. Но я попробую. Покой и воля – это когда в прозрачной ясности присутствия никого нет, и это «никого нет» не стремится ни к чему.
Только это еще не все.
Тайну покоя я знаю, сказал Николай Рерих в стихотворении про привратника, охраняющего пустые покои. Так у него шепчет сам герой.
Сегодня эту тайну можно наконец открыть. Чтобы покой оставался пустым, ему необходим вышибала, умеющий работать с посетителями. Вот я и есть такой привратник – и одновременно такой покой. Но это не значит, что во мне есть что-то особенное. От большинства людей я отличаюсь только одним – у них дома не все, а у меня там вообще никого.
Это возвышенное, тонкое, наилучшее. Во всяком случае, из того что я видел, включая баночную тюрьму и всемирную известность. И это совсем рядом. Именно оттуда мы и ныряем всю жизнь в говно и никак не можем остановиться. Никак не можем вернуться домой. И знаете, по какой причине?
Чтобы покой наступил, надо перестать за него бороться. Единственное действие (или не-действие, кому как нравится), позволяющее вернуться в божественную природу – это принять все как есть вот прямо сейчас. Научиться жить в «сейчас» без жалоб и экстазов, опираясь на то, что есть в этом миге. А там, если поискать, найдется все. В том числе и следующая ступенька, не видная ни из какого другого места.
Чтобы покой наступил, надо перестать за него бороться. Единственное действие (или не-действие, кому как нравится), позволяющее вернуться в божественную природу – это принять все как есть вот прямо сейчас. Научиться жить в «сейчас» без жалоб и экстазов, опираясь на то, что есть в этом миге. А там, если поискать, найдется все. В том числе и следующая ступенька, не видная ни из какого другого места.
Я, кстати, не понимаю, почему в России считают, что в аду жарко. В аду очень холодно. Наверно, церковные влиятели придумали легенду про котлы и угли, чтобы народ случайно о чем-то не догадался.
А если вы упрекаете меня в том, что я не спешу сжечь свое сердце для освещения вашей уборной, так зря. Я давно его сжег именно в этих целях, просто вы не заметили
Нет ничего хуже, чем обмануть доверившееся тебе существо. А соблазнение всегда начинается с обмана и к нему, в общем, и сводится