Ни один коллектив в мире не может существовать без изгоев. Людям жизненно необходимо кого-то бояться, ненавидеть или презирать.
Оказавшись вдали от дома, люди могут позволить себе намного больше и значительно легче идут на преступление. Этому есть биологическое объяснение. Человек – стадное животное. Ему необходимо принадлежать к группе и иметь свою территорию, на которой действуют законы определенного коллектива. Попав за ее пределы, можно делать все, что угодно. Там действуют законы другого племени. Главное – не попасться вожаку. Никакие моральные ориентиры на чужой земле не имеют значения. Все это продолжается ровно до тех пор, пока человек не начинает считать новую территорию своей.
Раз за разом он переживает одно и то же потрясение, и с каждым таким переживанием травма наносит все больший вред психике. Это напоминает пытку водой, которую, по легенде, использовали в Китае. Узника связывали, и сверху на его голову начинала капать ледяная вода. Часами больше ничего не происходило. Спустя какое-то время несчастный уже плохо понимал, что творится вокруг, и постепенно сходил с ума. Схожим образом воздействует травма, которую индивид не смог проработать. День за днем человек переживает ее снова и снова, не замечая, как теряет рассудок от боли.
Все то, на что не может решиться человек, всегда может сделать группа.
– Не за что. Нехорошо, что наш сотрудник живет в таких условиях. Людям надо помогать.
– Зачем?
– Что «зачем»? Помогать? Не знаю. Людям надо помогать, иначе они перестают быть людьми…
Нельзя победить то, у чего нет ни лица, ни имени.
Внезапно Коля почувствовал, как по его шее что-то скользнуло. Мальчик инстинктивно поднял руки и нащупал веревку. В ужасе обернувшись, он увидел довольно улыбавшегося садиста, который подставил под него табуретку.
– Не надо, не надо! Пожалуйста, не надо! Прошу вас, – зарыдал Коля.
– Я и не буду. – Мужчина издевательски поднял руки вверх и демонстративно сделал шаг назад. – Табуретку убирай, – приказал он Саше.
– Что? Нет, нет, он же умрет! Нет, так нельзя, – заскулил подросток.
– Правильно. Или он умрет, или ты. Выбирай, – произнес изувер и довольно засмеялся.
Мальчик медленно опустился на колени и осторожно стал ощупывать ножки табуретки. Мужчина продолжал довольно посмеиваться и поторапливать его. Потом ему надоела эта игра, и он хлестнул подростка по спине прутом, оставив на коже красную отметину. Саша вскрикнул и осторожно чуть сдвинул опору. Коля сильнее вцепился руками в удавку на шее.
– Живее давай! – крикнул насильник и ударил мальчика снова. Подросток медленно стал вытаскивать табуретку из-под ног друга. Тот начал дергаться и хрипеть, но происходящее уже не казалось Саше чем-то реальным. Все это выглядело настолько дико, словно он смотрел документальное кино об ужасах фашистских концлагерей.
– Что «зачем»? Помогать? Не знаю. Людям надо помогать, иначе они перестают быть людьми…
Так нередко происходит с памятными вещами. Мы храним их в надежде на то, что они смогут пробудить в нас дорогие сердцу воспоминания, но их сила начинает слабеть непосредственно в момент приобретения. И вот нам уже сложно припомнить, откуда этот магнитик на холодильнике или чья это голова в морозилке.
Подчиняясь стадному инстинкту, человек сторонится отверженных, опасаясь, что, подав руку упавшему, будет следующим в списке на изгнание. Выступить в защиту того, кого уже обступили и собираются бить, способен далеко не каждый. Подобное случается, но крайне редко. На самом деле такое поведение противоречит социальной природе человека. Изгой может получить поддержку только извне, от кого-то, кто не принадлежит к этой группе. Однако отверженный обречен опасаться других людей, поэтому ему сложно заводить новые знакомства, а сменить коллектив сродни подвигу.
