Традиция — это клей, на котором естественным образом держались все люди, и только А Боонь никак не приклеивался.
“Ты это сделал, — скажет Ма, и лицо ее так и засветится от радости и гордости за него. — Я всегда знала, что когда-нибудь ты этого добьешься”.
Одна рыба бессильна, но стая способна перевернуть лодку.
...Я размышляю о том, как мало мы в состоянии удержать в нашей памяти, как много всего постоянно предается забвению с каждой угасшей жизнью, как мир самоопустошается, оттого что бесчисленное множество историй, связанных с разными местами и предметами, никогда никем не будут услышаны, записаны, рассказаны...
В. Г. Зебальд, “Аустерлиц”
А затем все закрутилось. Проект расширения возобновился, острова исчезли, зато побережье выросло, растянулось; начали высаживать деревья — их корни свяжут насыпную почву, и новая земля постепенно обретет плотность. Первая стадия проекта только-только завершилась, однако все свидетельствовало, что успешно.
В стране вовсю разворачивалась борьба между га-менами и левыми. Особенно остро это ощущалось во время референдума, когда га-мены, чтобы обеспечить себе победу, задействовали всю государственную машину. Отозвали лицензию у типографии соперников, запретили левым участвовать в массовых митингах, отстранили их сторонников от государственной службы. Левые, в свою очередь, призывали муниципальных работников бастовать. Забастовка мусорщиков, ассенизаторов и работников водоочистных станций грозила особенно неприятными последствиями, и для ее прекращения прибегли к помощи армии. Затем пришел черед учащихся: китайские студенты и старшеклассники объявили бойкот — отказались сдавать экзамены. Насилия удалось избежать лишь потому, что га-мены в последний момент решили не привлекать полицию и обратились к родителям студентов. Левых активистов увольняли, арестовывали, сажали в тюрьмы. Особо упорных высылали с острова — в Бангкок или Куала-Лумпур.
И еще была Сыок Мэй. С того дня, когда А Боонь отказался пойти с ней на митинг, она окончательно отдалилась. В кампонге она появилась только раз — с младенцем, лиловым комочком, завернутым в белую пеленку. Разумеется, А Боонь, будучи крестным, навестил их и вместе с другими жителями кампонга принес подарки: фрукты, одежду и деньги
Он подошел к Сыок Мэй и протянул ей подарки. Она улыбнулась, они немного поболтали. Сыок Мэй вступила в только что организованную партию, на добровольных началах занималась там организационными вопросами, в первую очередь — дебатами об объединении с Малайей. Га-мены намеренно искажают позицию левого крыла. Впрочем, достаточно о политике. Как поживает семья А Бооня?
А Боонь отвел взгляд. Как объяснить, что он не бессердечен, что все наоборот? Что жить с Натали — значит жить в крепости, которую он сам же и возвел, за стенами из образованности, денег и статуса. Любит ли он Натали? Он уже и не помнит. Еще совсем недавно он верил, что любит, но теперь там, где прежде была любовь, зияет пустота. Значит ли это, что он бессердечный? Или что просто обманывался? У него не было ответа.
Жители кампонга навлекли на себя га-менов с их техникой. Вот только благосостояние и прогресс — что это вообще такое? Люди утратили способность видеть вещи такими, какие они есть, — вот оно, истинное проклятье.