– Это хорошо, что редко, – согласился Вилли. – Что дальше, Вольфи?
– Дальше? – удивился Мессинг. – Разве ты не знаешь? Дальше – будущее.
Близость к власти всегда заметно расширяет кругозор
На польском Игнаций Шенфельд выражался свободно, а вот на идиш спотыкался, будто он ему не родной.
предупредил, что ни в коем случае нельзя отрываться от масс, надо доходчиво объяснять каждый опыт первичностью материи и вторичностью сознания. Не надо мистики, не надо нелепых жестов или истошных выкриков «тишина! тишина!», тем более щегольских буржуазных нарядов – фраков, цилиндров, лакированных туфель.
Здесь этого не любят…
Главное – не выказывать невежества или незнания. Если тебе неизвестно, что означают слова «скоростной бомбардировщик», «досааф», «граница стратосферы», «смычка», «происки классо
Демократия гарантирует право каждому иметь собственное мнение по любому вопросу.
…Но сначала о том, как судьба подставила Вольфу подножку, после чего его круто поволокло в бездну.
Чаще всего за бравадой скрывается неуверенность в себе или боязнь разоблачения.
Его не занимали рассветы и закаты, гладь реки, звездное небо, изысканной формы облако или жираф. Любой пейзаж он разглядывал с точки зрения собственности, искал не красо́ты, а батраков, в чьей среде можно было организовать партячейку.
Судьба революционера – из двух зол выбирать худшее, ведь лучшего для него по определению не существует.
