Наука никогда не была уникальным продуктом европейской культуры. Она всегда развивалась благодаря взаимодействию людей и идей из самых разнообразных культур по всему миру.
мы часто забываем, что концепцию золотого века придумали только в XIX в., чтобы оправдать экспансию европейских империй. Британские и французские империалисты продвигали ложную идею, что цивилизации Азии и Ближнего Востока находятся в упадке со времен Средневековья и потому нуждаются в «осовременивании»
До прихода в Уорикский университет я 10 лет провел в Кембриджском университете. Я поступил в Кембридж, чтобы изучать информатику, но окончил его историком. Это стало возможным благодаря как удивительной гибкости учебного плана, так и людям, которые помогали мне на этом пути. В частности, я хотел бы поблагодарить Джима Секорда, научного руководителя моей диссертации по истории и философии науки, которую я защитил в Кембридже, а также Саймона Шаффера: он руководил моими магистерскими исследованиями и с тех пор остается для меня незаменимым наставником. Также спасибо Джанет Браун из Гарвардского университета, которая рецензировала мою диссертацию и поддерживала меня на всех этапах моей карьеры. Я также хочу выразить особую благодарность Суджиту Сивасундараму, еще одному моему рецензенту. В 2010 г. Суджит опубликовал исключительно важную статью о глобальной истории науки. Эта статья полностью изменила мои представления об этой сфере. Прочитав ее, я решил вернуться в Кембридж и получить ученую степень. Огромное спасибо Суджиту за то, что он познакомил меня с глобальной историей науки, а также был моим наставником на протяжении последних 10 лет.
С расширением международной торговли и религиозных связей в XV–XVI вв. китайские ученые получили возможность ознакомиться с новыми научными идеями. Благодаря иезуитским миссионерам они получили доступ к древнегреческим текстам и начали применять эти знания — в частности, так работало Астрономическое бюро в Пекине. В первые десятилетия XVII в. на китайский язык были переведены все основные древнегреческие научные труды — «Начала» Евклида и многие другие.
Как и везде, работа переводчиков была частью более широкой стратегии — речь о возрождении древних знаний посредством взаимодействия с другими культурами. Китайские ученые считали, что изучение древнегреческих текстов поможет им лучше понять классическую китайскую математику. «Они проливают свет друг на друга», — утверждал один китайский астроном XVII в. Китайцы также признавали факт, который в наши дни нередко забывают, — что значительная часть европейской науки уходит корнями в исламский мир. Еще один китайский ученый заметил, что «все люди с Запада, приезжающие в Китай, называют себя европейцами, но их календарная наука сходна с мусульманской». Однако научная революция никогда не сводилась лишь к восстановлению утраченных знаний прошлого. Она была направлена также на новые наблюдения: эту тенденцию мы видим и в Китае. «Истину следует искать не только в книгах, но и в практических экспериментах с использованием инструментов… Тогда вся новая астрономия становится точной наукой», — считали китайские математики, работавшие в Астрономическом бюро в XVII в. Как и в Европе и исламском мире, именно это сочетание старого и нового, древних текстов и эмпирического подхода, было характерно для научной революции в Китае.
Сюй Гуанци также указал координаты каждой звезды в соответствии с европейской и китайской традициями: европейцы приняли эклиптическую систему координат, а китайские астрономы использовали экваториальную. У обеих систем имелись свои преимущества в зависимости от того, что измерялось: китайская система лучше подходила для слежения за звездами, а европейская — для слежения за планетами и их спутниками. Указывая в своем звездном каталоге и те и другие координаты, Сюй Гуанци дал китайским астрономам возможность взять лучшее из обоих миров. А к XVIII в. большинство европейских астрономов перешли на китайскую экваториальную систему
Как и их европейские коллеги эпохи Возрождения, китайские астрономы были многим обязаны исламскому миру. Астрономические инструменты, которыми была оборудована Пекинская обсерватория, почти все были изобретены персидскими астрономами в XIII в., включая гигантские каменные инструменты наподобие секстанта Фахри в Самарканде. Даже в XVII в. в Астрономическом бюро существовала «мусульманская служба», которая работала с исламскими астрономическими таблицами. Сюй Гуанци предложил расширить эту стратегию, позволив китайским астрономам воспользоваться плодами иезуитской науки иезуитов
Объединив новейшие математические методы и данные из астрономических таблиц Коперника, он закончил разработку григорианского календаря, который с тех пор используется во многих частях света. Как и в Китае, принятие григорианского календаря было возможностью продемонстрировать верность католической церкви — и, напротив, многие протестантские страны отказывались переходить на календарь Клавиуса вплоть до XVIII в. Иезуиты втайне надеялись, что император Чунчжэнь примет григорианский календарь, тем самым показав свою приверженность католицизму
. Встревоженный Чунчжэнь приказал Астрономическому бюро реформировать календарь
Как следует из описания Риччи, деятельность Астрономического бюро имела не только научное, но и большое политическое значение. В Китае император считался «Сыном Неба»: он служил посредником между земным миром и небесным, обеспечивая гармонию между человеком, природой и Вселенной. На практике это означало, что император должен был выпускать ежегодный календарь, устанавливающий даты основных религиозных праздников, а также определяющий начало и окончание сельскохозяйственных сезонов. Таким образом, календарь был инструментом политической власти. Вассальные государства, такие как Корея, принимали китайский календарь, чтобы продемонстрировать верность императору Поднебесной. Но в то же время император, не сумевший предсказать какое-либо значимое небесное событие (например, затмение), был вынужден извиняться, а это ослабляло его позиции. Вот почему почти каждый новый властитель Поднебесной проводил реформу календаря, чтобы закрепить свое право на престол
Польза древнегреческих трудов, как считал Сюй Гуанци, состояла в том, что они обеспечивали теоретический фундамент, которого недоставало китайской математике. Например, в «Началах» Евклида приводилось доказательство теоремы Пифагора, которая связывала длины сторон прямоугольного треугольника формулой a2 + b2 = c2. Сюй Гуанци отметил, что древние китайские математические тексты, в том числе «Математика в девяти книгах», содержали примеры использования этой теоремы на практике — но без доказательства. Читая Евклида, утверждал он, китайские математики смогут не только восстановить утраченные знания, но и усовершенствовать их. «Через обучение у западных людей мы возвращаемся к "Девяти книгам"», — писал еще один современник. Одним словом, Китай вступил в свой собственный Ренессанс
