«Насчет лжи вы не правы. Это не ложь, это притерпелость. Веками притерпливались и научились жить так, чтобы врать, но не искренне. Наверное, даже лучше называть это лукавством. А немцы творят что-то другое. Такое, чему нет объяснения. Вот у нас в Шклове работала айнзатцкоманда…»
Дело демократии победит! Россия будет свободной! Помни! Начиная улучшать общество, улучшать мораль человека, начинай с самого себя. Ты должен быть примером в этом!
но вообще-то после известия об отце я ощутил ненависть к месту, где жил, мне хотелось поехать прочь, отправиться в странствие, только бы убраться отсюда
«Женщины, мы выиграем, мы правы! Покуда они не пересмотрят наших глупых дел — за зону ни ногой! Марш по баракам!» Зеленская со своей бочки захлопала в ладоши. Тофри хоть и эстонка, но декламировала без акцента. «Лучше подохнуть в карцере, чем в котловане! Мы созданы для любви, и коммунизма на нас строить не надо!» Вохра застыла то ли в бешенстве, то ли в эротическом восторге.
созданы для любви, и коммунизма на нас строить не надо!
Вина же лежала не на всех, а лишь на круге тех, кто отдавал приказы, конструировал механизмы насилия, которые отрывали людям головы и посылали невинных на муки.
мнимое равенство, ведущее ко взамному террору, а не к братству
Прошлое потеряло всякое значение — в нем нельзя было найти утешение от настоящего и тем более от грядущего.
Любой их хлопец вас сразу спросит: „Когда Россия станет свободной, вы отдадите всю Украину украинцам?“ — и вам придется рассусоливать про Малороссию и западенцев, и этим все кончится».
Русские не сильно отличались бы от валлонов с их коммунами и демократией, свято почитающей сосуществование разных взглядов, если бы их не стравливали, не навязывали им веру в мнимое равенство, ведущее ко взамному террору, а не к братству. Неумение отлепиться от авторитета, неспособность постоянно хотеть жить своей жизнью, не отделясь и спрятавшись, а, наоборот, участвуя в общих делах, — вот что дышало во всех нас.
